Сибирские огни, № 11, 2021

Письмо четвертое, в качестве заключения: о чувстве места и традициях Профессиональная художественная школа Иркутска зачиналась в начале ХХ века, о чем сказано немало правильных слов, и была предопределена ря- дом оснований, прежде всего объективных, внешних — природой и мифологией Байкала, живописной городской средой Иркутска — город этим славится. Следом идут субъективные факторы, они художественного происхождения и бытования. Иркутская живописная школа, не прерываясь, получила свой, без преувеличения, наивысший взлет в творчестве иркутских шестидесятников А. Ф. Рубцова, В. В. Тетенькина, А. Г. Костовского, В. А. Кузьмина, Н. П. Ба- шарина. И если говорить, кто же нынешний «наследник», продолжатель ве- ликого дела иркутян-живописцев, то, без сомнения, самый яркий — Дмитрий Лысяков. Уточню, продолжатель на свой индивидуальный лад. Если все или почти все названные авторитетные живописцы стремились к обобщениям в соз- дании образов природы — ведущем жанре иркутян, то Дмитрий в пейзажном жанре предпочитает оставаться в пространстве этюда. И сам об этом очень убе- дительно говорит: «Пейзаж, во всяком случае, у меня не становится картиной. Я пишу пленэрные этюды. Работаю только с натуры, быстро, по сиюминутному впечатлению…В этюдах все живое, там все правда. Сама природа, прикоснове- ние к ней не дают фальшивить…Я больше люблю небольшие этюды Левитана, который открыл красоту в самом обыкновенном». Этюдный «след» и в пор- третах Дмитрия легко читается: их живописная поверхность чувственна, какая только и возможна при переживании живого цвета в природе. Как все счастливо переплелось: и этюдная отзывчивость на природный цвет, и неизбывное жела- ние понять и полюбить человека в его естестве. Русский классик Ф. И. Тютчев оставил нам в наследство афоризм философский диалектики: «все во мне, и я во всем». Такая философия «бережлива», она копит ценности, которые невозмож- ны вне традиции. Живопись Дмитрия Лысякова и есть традиционное достояние в его личном прочтении.