Сибирские огни, № 11, 2021

189 Владимир ЧИРКОВ Дмитрий Лысяков: новизна — в традиции О приоритете портретного жанра сам Дмитрий «программно» рассуждает так: «С человеком работать интереснее и сложнее, чем с каким бы то ни было другим объектом. Во всяком случае, для меня… Вообще, в этом глубоком, ана- литическом жанре результат зависит сразу от двух людей — от художника и от героя , от их взаимодействия, молчаливого диалога. Когда я работаю над портретом, то чувствую, что расту вместе с человеком, что мы взаимно обо- гащаем друг друга. Поэтому никогда нельзя прогнозировать, насколько быстро или медленно пойдет дело». Заметили? Своих моделей Дмитрий именует высоким словом «герой», ду- маю, не случайно. В прямом смысле заказных («для грубого заработка») пор- третов художник не пишет, а потому круг портретируемых ограничен. Прежде всего это близкие знакомые и коллеги: писатель («В. В. Козлов», 2008), ху- дожник на «Портрете А. С. Шипицына» (2016). А затем случайно попавши- еся модели, которых «нельзя не писать» — по очень весомой причине: или по внутренней значимости портретируемой личности, или же из-за живописной, пластической выразительности модели («Девочка», 2012; «Мужской портрет», 2019). В этом же ряду портрет испанки «Мария» (2012). Не могу удержать себя от редкого пафоса: вертикальная архитектоника композиционного и жи- вописного строя в нижнем регистре черно-коричневого «испанского» колорита неожиданно «впускает» в себя редкостно красивую живопись белого (шитье в руках модели) на белом (платье). Глаз не оторвать: эдакий праздник для цени- телей колористической живописи. Экскурс в портретный жанр завершу тем, с чего начал, — «Портретом сына» (2013), к нему подстрою «Автопортрет» (2014). Их описание просится в параллельно-синхронный ряд — и по семантике, и по пластике, — в чем мож- но усмотреть программный ход для сорокашестилетнего в ту пору автора. По композиции работы близки, почти идентичны: поясное изображение в полуобо- рот максимально приближенных к зрителю фигур. Автор придает большое зна- чение телесности моделей — традиция витальных смыслов, идущая от русского искусства (Мусоргский у Репина, Ермолова у Серова). В «Автопортрете» — сильное, маскулинное тело зрелого мужчины смоделировано энергичным, кор- пусным мазком, по гребешкам которого артистично скользит свет, льющийся слева. «Портрет сына», с эмоционального впечатления от которого я и начал это письмо, отмечен рядом отличительных достоинств и потому стоит особняком в творчестве мастера. «Портрет сына» представляется ящичком с драгоценно- стями. И по смещенному расположению фигуры влево от «центрального поля» (по определению В. А. Фаворского), что задает внутреннее «бурление» образ- ности, так притягивающее зрителя. И по свету из двух источников: внутреннего, от холодного тона имприматуры, совпадающего со светом от окна за спиной мо- дели (Дмитрий любит писать на контрсвете), и внешнего, падающего от худож- ника, от зрителя. В фокусе встречи двух источников света оказывается и форма, и игра рефлексов, и предельная точка интереса в жанре психологического пор- трета — взгляд портретируемого. Вспомним, если в «Автопортрете» острый, прицельный взгляд модели демонстрирует человека зрелого, решительного, то взор в «Портрете сына» прямо противоположен: мы видим вопрошающий взгляд молодого человека, озабоченного проблемами выбора среди неясностей жизни.