Сибирские огни, № 11, 2021

176 ВЛАДИМИР ТРОШИН СЕМЕЙНЫЕ ХРОНИКИ «старорежимного» уклада. Воспитанный в уважении к родителям и тяжелому крестьянскому труду, Алексей не мог и не хотел осуждать родителей за их мне- ния и привычки, их набожность, которую надо было скрывать. Для него было немыслимо высказать осуждение или упрек родителям, он жалел их. Столько сил они положили в попытках устроить обеспеченную жизнь своей семье, но все их надежды на крестьянское счастье рухнули, когда они уви- дели, что государство сделало с теми, кто своим трудом добился благосостояния и достатка. Между тем город строился и рос, и это внушало уверенность, что все пере- косы и лишения будут преодолены, планы пятилеток будут успешно выполнять- ся и перевыполняться. Алексей был зачислен в кадровый состав армии и каждое лето призывался на сборы в летние лагеря. В декабре 1936 г. было торжественно объявлено, что социализм в СССР победил окончательно. В связи с этим на съезде Советов была принята новая конституция, названная «сталинской». Вместе с тем было сказано, что успе- хи страны вызвали злобу и ненависть скрытых врагов — «остатков правящих классов», которые будут оказывать сопротивление строительству социализма. Сталин объявил, что классовая борьба обостряется и требуется быть готовым к проискам врагов социализма внутри страны. Лето 1937 г. запомнилось как тревожное время, когда в газетах появлялись статьи о процессах над высокими партийными и военными деятелями, о мас- совом вредительстве и двурушничестве, о выявлении скрытых классовых вра- гов. На строительстве оперного театра, где в том памятном году начал работать Алексей с бригадой плиточников-мозаичников, в один день забрали группу ин- женеров и мастеров. Увезли бесследно неизвестно куда, да и никто не спрашивал потом о них. Идя на работу и с работы, Алексей проходил каждый день мимо дома, где в окне первого этажа видел завтракающую или ужинающую за столом семью. И в какой-то день он увидел в этом окне накрытый стол, за которым никого не было. Были тарелки с супом и ложками в них, надкусанные ломти хлеба лежали рядом. И картина эта не изменилась вечером, когда он шел обратно, и на другой день, и в последующие, когда он уже боялся смотреть на это. Он понимал, что произошло с этой семьей. Ирина Ивановна очень переживала, когда Эйхе, бессменного секретаря край- кома партии с 1926 г., объявили врагом народа и расстреляли. «А я-то за этого Еху на выборах голосовала! Что ж со мной теперь будет?» — причитала она. Весной тридцать девятого рабфаковцы сдавали последние контрольные и готовились к выпускным экзаменам. Алексей выбрал агрономический факуль- тет сельхозинститута для продолжения образования, решив, что все-таки сель- ская жизнь ему ближе, роднее. «Эта девушка», Дуся, тоже поступила в сельхоз, только на зоотехнический. Он уже был знаком с ней через друзей, но сблизить- ся не стремился, хотя недоразумение с ее братом разрешилось. Алексей был склонен к морализаторству и нравоучениям, хотя был совер- шенно неопытен и просто дик в смысле изящных манер, не умел ухаживать, не умел танцевать, непринужденно разговаривать. Девушки его побаивались и ску- чали с ним, а в компании вышучивали, и отношения не складывались. Родители твердили ему, что пора жениться, мать переживала, винила городских девок, неспособных оценить трудового и честного парня, непьющего и некурящего.