Сибирские огни, № 11, 2021

168 ВЛАДИМИР ТРОШИН СЕМЕЙНЫЕ ХРОНИКИ Евгений сам, добровольно вступал в 1927-м в сельскохозяйственную ком- муну, поддерживал «генеральную линию», но активистом не был, в партию не вступал, в Совете был писарем, порученцем. Конторская работа угнетала его, хотелось работать на своей земле, для своей семьи, он постоянно чувствовал молчаливый упрек Варвары Степановны, которой пришлось взвалить на себя все домашние тяготы после кончины хозяина дома. Нужно было самому стано- виться настоящим хозяином, и Евгений ушел из конторы, утратив близость к власти, которой обладал в глазах односельчан. Теперь он стал классово чуждым элементом, богатым крестьянином-эксплуататором, поскольку семья в страдное время нанимала работников. Так ему и объяснил Вася Волк. И вот теперь, с курсом на коллективизацию, он становился бесправным, ли- шенцем. Он не должен сопротивляться, он должен добровольно отдать все, что создавалось трудом его приемных родителей и поколений их предков, сделать ничьими своих лошадок, корову с теленком, порося, овечек, козочку, курочек… Собаку, сибирскую лайку Дианку, как непроизводительный скот, разрешалось оставить в домашнем обиходе. А отдать дом, лишившись ни за что ни про что самой основы семейной жизни? Чтоб стать квартирантом у презираемого Васи? Евгений пытался найти поддержку у односельчан на собрании, где Вася объ- явил его, Евгения, уклоняющимся от «генеральной линии», перерожденцем, а его хозяйство — кулацким, подлежащим конфискации. Выступил представитель крайкома, старый большевик, из рабочих, и сказал, что трудно, конечно, расста- ваться с прошлым, но надо, товарищи, проявлять инициативу и сознательность. Евгений обвел взглядом собрание и физически ощутил, что никто не поддержит его, что между ним и остальными возникла непреодолимая преграда. Он по- нял, что вынужден спасать семью, что нельзя искать защиты у власти, которую представляет некогда презираемый всеми Вася. Искать милости, самому не имея никаких заслуг перед властью, не получится, даже если они запишутся в колхоз, сдав всю живность, уступив полдома. Сначала Евгений думал, что он вывезет семью в Тюмень, но это было опас- но: их могли встретить односельчане и донести, что бежавшие от колхоза об- ретаются в городе. Получилось так, что им пришлось бежать внезапно, после того как верный человек, их работница, постучала в окно среди ночи. Она слышала разговор: утром за ним придут, чтобы арестовать, а семью вышлют. Варвара, накануне прощавшаяся со всеми навсегда, живехонько встала с постели и велела Ори- не будить детей и собирать вещи в дальнюю дорогу. Наскоро собрались при свечах, увязали вещи в узлы, Евгений вывел лошадей и запряг две подводы, погрузили сундуки и мешки с провизией и утварью, усадили детей. И, сопро- вождаемые верной Дианкой, выехали со двора за село на объездную дорогу, в полутьме опушкой леса выбрались на Тюменский тракт, который выведет их семью в новую, неведомую жизнь. Алексей. Новосибирск Новосибирск, до 1926 г. бывший Новониколаевском, давно манил Алек- сея, и вот осенью 1930 г. он приехал в город, работать на стройке подручным у папаши. В городе кипела жизнь, строительство Сибчикаго, как называли Ново- сибирск в газетах столичные репортеры, шло небывалыми темпами. На улице