Сибирские огни, № 11, 2021

160 ВЛАДИМИР ТРОШИН СЕМЕЙНЫЕ ХРОНИКИ По соседству с деревней Алферово находилось имение Дмитряковых — большой деревянный дом, в котором с осени 1918 г. находились школа и первое в нашей местности отделение советской милиции. В те далекие времена учиться начинали после праздника Покрова (14 октября по новому стилю, 1 октября по старому). Я как сейчас помню, как мама впервые привела меня в школу. Когда я начал учиться, отец еще находился в германском плену. Время было очень смутное, по селениям разъезжали вооруженные банды, грабили все, что могли. Грабежи совершались не только ночью, но и днем, так как в деревнях оста- вались только старики, женщины и дети, некому было дать отпор грабителям. Декабрьской ночью 1918 г. я, помню, не спал, я имел привычку не ложить- ся рано, обычно садился за стол перед лампой и чем-нибудь занимался. Вдруг раздался стук в дверь. Мама вышла в сени и спросила: “Кто там?” Получила ответ и, не открывая дверь, обратилась ко мне: “Леня, папа приехал!” Эти слова я запомнил навсегда. Отец привез с собой маленький сундучок, который сохранился до сих пор, я им дорожу и храню в нем наиболее ценные семейные документы и личные записки. В этом сундучке отец привез личные вещи, а главное — гостинцы, французские бисквиты из белой пшеничной муки, которые подарили ему фран- цузы — товарищи по плену. Когда я принес в школу кусок белого бисквита, то все были удивлены и по крошечке просили попробовать, эти крохи в то время не имели цены, их нельзя было нигде не только купить, но и увидеть. Я чувствовал себя счастливейшим человеком. Вскоре отец поступил на работу писарем в милицию, которая, как было ска- зано, соседствовала со школой. По утрам мы вместе уходили — я в школу, а он на работу. Тогда все люди жили в страхе, шла Гражданская война, войска Деникина с юга двигались к Москве через наши края. В небе слышался гул аэропланов. Еще помню, как в нашей деревне (вероятно, это было году в 1919-м, летом) появилась группа вооруженных бандитов, одетых в военную форму. Хлеб в то время был не в каждом доме, а если и был, то суррогат из лебеды с какой-ни- будь примесью. Уже разжившись медом у пасечника Савелия, бандиты искали настоящий хлеб. Они пошли по домам, в которых в это время оставались толь- ко старые и малые, все трудоспособные были в поле. Мы с бабушкой были на улице, изба была заперта, вдруг появляются вооруженные люди и спрашивают: “Где хозяева этой избы?” Бабушка ответила, что она хозяйка, только ключей у нее нет, увезли с собой молодые в поле. Как вдруг один из бандитов подбежал к бабушке, поднял у нее фартук и, обнаружив на поясе ключи, выхватил шашку и замахнулся на бабушку. Бабушка упала на колени, мы закричали и заплакали, бандит отступил. Бабушка боялась за судьбу моих отца и матери, и еще за маминого племян- ника Гришу Крючкова, который был с ними в поле. Он только что вернулся из немецкого плена и жил у нас, потому что не мог проехать к родителям в Сибирь, захваченную в ту пору войсками Колчака. Поэтому бабушка срочно послала меня в поле — предупредить, чтобы они не торопились домой. Предупрежден- ные мной отец и Гриша решили пока не возвращаться и ушли в лес, а я с мате- рью вернулся домой в деревню. Бандиты, покутив, к ночи из деревни убрались. Помню еще, как все здоровое и взрослое население было мобилизовано на укрепление района, на рытье окопов на подступах к деревне Овсянкино, откуда