Сибирские огни, № 11, 2021

153 АЛЕКСАНДР САВЧЕНКО ПОД ЗНАКОМ СОЁМБО Верблюжья шерсть — одно из богатств Монголии. Сами монголы ис- пользуют ее крайне мало, так повелось. Почти все идет на экспорт за рубли и доллары. Поэтому перевозить шерсть через границу запрещалось. Поймают таможенники — мало не покажется. В лучшем случае — отберут, дадут соот- ветствующую бумажку. И будь здоров! Но если шерсть в ее первозданном виде вывозить было нельзя, то изделия из шерсти — пожалуйста. Хоть и ограниченно, но можно. Вязаную кофту, на- пример, семидесятого размера. Или носки до самого паха — тоже разрешается без лишних слов. Почти все русское женское население знало один верный и безобидный спо- соб провезти шерсть — в виде начиненного ею одеяла. Разрешалось провозить одно одеяло на человека. Долоресса купила несколько метров китайского шелка, нарезала его на по- лосы метра по два длиной, сшила полосы между собой так, что образовалось два полотнища, каждое размером примерно два на два метра. Наши монголь- ские друзья одарили нас верблюжьим пухом и шерстью. Мы разложили всю эту гору между двумя полотнищами. Долоресса наскоро прошлась иглой по периме- тру получившегося изделия и схватила в нескольких точках обе стороны одеяла, чтоб шерсть не сбивалась в одно место. Под такое одеяло можно было уложить несколько крепких молодцев. Мы сложили его, стянули бечевкой. И вышел не очень увесистый, но аккуратный сверток под условным названием «одеяло — одна штука». Когда мы уезжали в отпуск, а это было летом, то казалось, что весь наш вагон перебирается на зимовку к Северному полюсу. В каждом купе народ ехал с зимними одеялами. — Это что у вас? — спросила смуглая и строгая на вид работница монголь- ской таможни. — Одеяло, — зевнул я. — Одна штука? — Естественно, одна… Услышав эти слова, таможенница двинулась дальше. Она, конечно, доско- нально знала народные хитрости, но, как обычный человек, входила в положе- ние покидающих страну пассажиров. …Прошло много лет с тех пор. Давно внуками изношены носки и рукавич- ки из той верблюжьей шерсти. У моих детей появились свои дети и даже внуки. Давно нет на свете моей мамы и любимых теток, которые вязали это добро из бесценного дара гобийских верблюдов. Но осталась еще где-то на даче потер- тая почти до дыр телогреечка, прикосновение к которой напоминает не только ушедших навсегда людей, но и тепло далекой пустыни Гоби. Под крылом самолета… Шел декабрь. Сезонные работы в Борнуре давно закончены. О том, что не доделано, старались не думать. Проскочат четыре месяца, и все снова завертит- ся с новой силой. В голову чаще лезли моменты и ситуации, когда веселились на праздниках или в свободное время отдавались своим увлечениям… Например, выплывали воспоминания о летней рыбалке. В выходные дни мы выезжали в верховья Боро-Гола. Это километров пятнадцать от Борнура. Откуда-то издалека стекались сюда странные ручьи и ручеечки. Местами они