Сибирские огни, № 11, 2021

140 АЛЕКСАНДР САВЧЕНКО ПОД ЗНАКОМ СОЁМБО сится к нему с заметной неприязнью. Но там была своя подоплека — оба были зоотехниками высокого класса. Агван понимал, что он по своему статусу корен- ного жителя намного выше Славы. И в то же время знал, что Слава превосходит его по уровню общих знаний в животноводстве. А со мной, с гидротехником, — что было ему делить? Агван нередко заговаривал о своем происхождении, считал себя истин- ным халха-монголом с глубокими гобийскими корнями. Помните Халхин-Гол? В переводе это название значит «река монголов», «монгольская река»… Слава порой с Агваном яростно спорил, даже дерзил, они были почти ровесниками, и это их еще больше раззадоривало. А мне не было и тридцати. Я часто молчал и внимал Агвану, когда он выражал свое мнение… И все-таки ему было лестно появиться с советским специалистом Сашей (имя Александр почти никто из монголов не мог выговорить), который был ни бум-бум в вопросах выращива- ния ягнят или окота коз, но зато приехал из Советского Союза и разбирался во многих проблемах местного водоснабжения. Я обычно не встревал в разговоры Агвана с должностными лицами. Ино- гда в беседах с простыми животноводами задавал вопросы, связанные с моей работой: сколько водопойных пунктов у них в округе, далеко ли они, чем обо- рудованы, часто ли высыхают источники и т. д. и т. п. Мне полагалось оказывать помощь в обеспечении водой не только животных, но и людей… А местные условия нужно было знать как свои пять пальцев… Доржсурэну было около пятидесяти. Спокойный, уравновешенный человек. Сухощавый, совсем не спортивного вида. Не спорщик, настоящий знаток — врачеватель животных. Он иногда по-доброму подшучивал надо мной и очень любил, когда в командировку мы попадали вдвоем, третьим, естественно, был наш водитель. Доржсурэн окончил в Улан-Баторе университет и жалел, что в нашей стране был лишь единожды, на стажировке. Как-то среди песков на кочевом стойбище он пригласил меня на экскурсию. Огороженный загон. Небольшой навес под брезентом. Заходим. Оказывает- ся, идет искусственное осеменение овец. Макет овцы. Сзади необыкновенно возбужденный баран. Дальнейшие подробности опускаю. Скажу, что на мину- ту появляется овца… Но она даже не увидит своего партнера. С ней колдуют специалисты со шприцем и пробиркой. Вот и вся любовь. Баран в переизбытке чувств таращит на присутствующих глаза, не понимая, что творят с ним люди. А в жизни аратов это обыденное, более того, плевое дело, поставленное на поток… Агван не любит отвлекаться от работы, он и в мелких разговорах напряжен- но деловой и всегда куда-то спешит. Доржсурэн позволяет себе расслабиться и часто повторяет: «Еще до ночи далеко, успеем!» — Это гора Ноён, — поясняет мне Доржсурэн, когда мы останавливаемся около возвышающегося каменного чуда среди пустыни. — Давай поднимемся. Не боишься? Конечно, во мне возникает первородный страх перед неизвестностью. Мы медленно ползем вверх по ступенькам, оставленным тысячами людских ног. Пятьдесят или семьдесят метров до плоской вершины по самому пологому склону. — Ноён — по-нашему «король» или «царь». Откуда взялась здесь такая гора, никто не знает, — с восторгом говорит Доржсурэн. — Жаль, Саша, что у нас нет крыльев!..