Сибирские огни, № 11, 2021

130 Преодолеть зияющие пустоты вопросах. Образуется и выделяется из образованной массы и специальная разновидность читателя, обращающегося к литературе не с вопросами мыслителя или любителя искусства, не в поисках идеи и художественного образа, не томимого задачами мировоззрения и вечно волнующими живой развивающийся дух вопросами глубочайшей внутренней жизни, но единственно за справками о состоянии вопросов, составляющих злобу дня, о фактах, их рождающих, и о том решении этих вопросов текущей жизни, которое составляет содержание и задачу “общественного мнения”. Подобный читатель, не могущий прожить дня без газеты, изредка и на досуге заглядывающий в толстый журнал и почти никогда — в книгу, ищет в той литературе, которая ему жизненно-необходима, не того, что могут дать ему мыслитель или художник, но лишь того, чему он может научиться от репортера, корреспондента, хроникера и высказывающего решения “общественного мнения” публициста. Ему нужны в литературе не идеи, но факты, не мировоззрения, но программы. <…> Чтение для него жизненно-необходимо, но задача литературного слова для него всецело разрешается журналистикою и преимущественно газетою. Его мысль постоянно озабочена массою вопросов и интересов, но все эти вопросы и интересы — исключительно вопросы и интересы “злобы дня”, текущей жизни, занимающие “общественное мнение”, и за которыми для него не существует более глубоких вопросов мировоззрения, вечной истины, правды и красоты. Не требует он и никакого законченного мировоззрения и глубоких идей от того писателя , к которому обращается за нужным ему поучением, никакого духовного средоточия мысли и чувства, которого и в нем самом нет, в котором он и не чувствует даже внутренней потребности. Он слишком быстро живет, его душевные силы слишком поглощены вихрем быстро сменяющихся и разнообразных задач настоящей минуты, чтобы оставить ему досуг очень глубоко вдумываться в эти задачи, обсуждать смысл своей “деловой” жизни и вчитываться в свою литературу, с которою он только по мере надобности справляется, в которую только мимоходом заглядывает. Полнота и точность сведений репортера и хроникера, определенность тенденции, ясность и согласие с господствующим направлением общественного мнения у публициста —вот все, чего только требует он от своих “учителей слова”. Никакой глагол, конечно, не может “зажечь сердца”, глубоко и плодотворно взволновать духовный мир подобных читателей, за отсутствием в них самих запросов сердца и мысли, сердечной теплоты и духовной глубины при обращении к поучению слова ». Астафьевым ухвачена суть процесса, в котором мы узнаем и себя. Только вместо газеты— социальные сети, вместо новости репортера — пост в фейсбуке; слово обслуживает неприхотливые потребности в фактах и злободневности. Эту информационную среду Петр Евгеньевич называет «миром летучей журналистики». Но уже тогда, а тем более сейчас, именно в этом мире (социальных сетях и массовых СМИ) формируется общественное мнение . А вот тут внимание! — Я, честно сказать, удивлена теми точными прогнозами, которые более ста лет назад заключены были в статье Астафьева. Мы сегодня так дорожим общественным мнением, развиваем гражданское общество, а вот Астафьев настороженно к нему относится?