Сибирские огни, № 11, 2021

120 МОДЕСТ МИНСКИЙ ГРИША Двор как двор, вполне обычный. Как и те, что раньше, только люди другие. Чужие. Или я не такой. Утром огромная машина. Шумит, сигналит, ранние звуки эхом между домами. Гриши еще нет. Видно, завтракает или телевизор смотрит. В детстве я любил такую машину. Приезжает, а люди с мусорными ведрами во дворе. Проморгал — пеняй на себя, трамбовать тебе газетные портреты вождей с отметками испражнений. Это в старой жизни. В самом первом дворе. Где начало — от родного лица и первых звуков. Приятно туда возвращаться, даже в мыслях. И косцы начинают свою ораторию. Моторы ревут, жужжат. Вж-ж- ж-ж... Вж-ж-ж-ж... Плотно закрываешь окна, все равно — вж-ж-ж-ж... вж-ж-ж-ж.... Подушку на голову — вж-ж-ж-ж... После запах скошенной травы. Наркотический дух. Сгрести бы в стог, лечь и смотреть в небо. Пролетают самолеты, прыгают кузнечики над головой. Выбрать сухой стебелек и жевать, доставая последние капельки сока. А вокруг высотные дома. И люди на балконах курят или развешива- ют серое от стирок белье. — Серега, ты куда?! — В магазин. — Сейчас выйду... — И у нас в деревне так, — говорит Гриша, пихая ногой подсохшую траву. — А ты чего? — Там брат. Старший. Я туда не ходок. Потом пауза расстоянием в два подъезда. — Знаешь, за что я тебя уважаю? — говорит. — За что? — Ты не такой, как они. Не жадный. И то, что дрался с отдельными, твое дело. Я в это не лезу. Что характер вздорный, это есть. Дискомфорт от неправильного вос- приятия жизни. Эти на лавочке задницы шлифуют, а у меня язык еще тот, закипаю. — Колхозники, — говорю им. Они в драку. — Ты так не говори, — просит Гриша. Если чужак, да еще о прошлом, крепко переживают. Потому что уже другие, одеваются прилично, а нелюбовь—это природное, нравственное, обо- юдное. Как это — в кармане хрустит, а сухой? Неправильно. Ненавидят. А Гриша всегда спокойный. Уравновешенный. Рассудительный. Зимой не сидит на лавке. Лишь чистит от снега, но не садится. Сто- ит рядом, курит. Потому что соединенные в конструкцию зеленые доски не просто ощущение своего — сакральный смысл бытия. Зона понятная и духовно близкая. Пойти на соседнюю скамейку — как предательство. Можно посидеть, выпить, поговорить, если угощают, но всегда обратно тянет магнитом. Как к тому месту, где родился. — Смотри, — говорит. — Птицы прилетели. Как поют! Значит, вес- на скоро.