Сибирские Огни, № 8, 2021

6 АНАТОЛИЙ ЗЯБРЕВ ВОРОН НА СНЕГУ — Божий не гожий, гожий — не божий, — каламбурил Назар, по- веселевший от самогона. — Так ты откель идешь-то? Калистрата с кумой Доротеей как знаешь? Алешка сделал вид, что не расслышал, в нем вдруг ожил испуг, по- теснив в душе надежду. — Это уж какой год пошел, как кума с кумом уехали-то? — вопро- сительно повернулась баба к Назару. — Как уж они, бедняги, там? То ли живы, то ли не живы. Господь бог ведает. И ни слуху, и ни духу. Кажись, шестое лето уж идет. Или уж чуть ли не восьмое? Тогда у нас корова двумя бычками рябенькими растелилась. Вот ведь сколь времени утекло. — Кто?.. Куда уехали? — недобро встрепенулся Алешка, испуг в душе усилился. — Про куму Доротею я. Туда, где пароходы строят, уехали. Тут-то плотницких работ не стало Калистрату. Вот они и уехали. Ребятишек как раз две брички набралось. Свои и сиротские. Так всей кучей и поехали, — рассказывала баба. — Калистрат плотник — о-о! — с чего-то заважничал Назар, будто сам себя хвалил. — Калистрат на всю округу — о-о! Кокоры он мне на крышу ставил, двери окосячивал... За ним потому пароходчик нарочного присылал. С Амура. Где он там есть, этот Амур, кто ведает? Нарочный говорил, что где-то под самым Китаем. Может, и не врет. Калистрат со- гласья не давал. А потом и дал. Снялись с места и уехали. — Не то шестое лето, не то уж восьмое, — подсчитывала баба, тя- жело задумавшись. — Сгинули, и нету. Живы, не живы? Может, и по- убивались где по дороге. Помереть-то долго ли? Вон какие страсти быва- ют. В той стороне убить за все могут. —Но-о.Много знаешь. Помолчала бы, —опять заругалсяНазар. — Убивают-то за что? За золото да за хлеб. А они что — воза хлебов по- везли? Воза ртов да пустых брюх повезли. А такое добро силком навяли- вай — кому надо? — А какие сироты при Доротее да при Калистрате были? — осто- рожно выпытывал Алешка, душа его колотилась и почти уж кричала. — Чьи они?.. — Да чьи же еще? — баба выразила удивление. — Я же говорю: брательник у кумы Доротеи был, ярыжник, сгинул, непутевый. А баба его, Любаха-то, все по острогам ездила, искала его, надорвалась с горя. Да и самуё где-то в дорогах схоронили чужие люди. На чужом-то кладби- ще. Вот и остались сироты на шею кумы Доротеи. Куда с ними? Оттого, когда на Амур поехали, то две брички их, всех ребятишек-то, набралось. Свои и сиротские... Взвыл Алешка, взвыл. Всякий свет в его глазах пропал. Он со- скользнул с телеги и, ничего не сознавая, мятый до последней косточки, пошел по выбитому, с редкими кустами боярышника, выгону, равнина перед ним выстилалась к речному берегу. Уходил он, спотыкался вихля- ющими ногами о травные кочки. Обжимал виски и уши ладонями, как обручем. Он же все годы и вот до последнего момента жил тем, что в его надсаженной, потоптанной душе золотым колокольцем вызванивала