Сибирские Огни, № 8, 2021

64 ВЛАДИМИР СВЕТЛОСАНОВ СУМРАЧНЫЙ ЛЕС Яшма Безжизненный кустик полыни, Уныние, пустошь и грусть. Среди коктебельской пустыни Улягусь, на дно погружусь. И тут же как средства общенья Мне будут дарованы вмиг И остекленевшее зренье, И окаменевший язык, Чтоб, лежа на дне среди яшмы, Ракушек, покрытых песком, Смотрел я на время бесстрашно И рыб говорил языком. Беззвучную речь понимая, К словам равнодушье питать, На все беспристрастно взирая, Как яшма, на дне возлежать. Тоска по Томску Это он, ускользающий контур знакомого дома, Он возник ниоткуда, как будто из небытия. За трамвайным окном силуэт деревянного Томска, И тоской захлебнулась былая веселость моя. Как я мог променять пребыванье на улице Фрунзе И беседу за чаем, когда надвигается мрак, На невнятные шепоты что-то лепечущей музы, На щепотку тоски и скрипучий трамвайный зигзаг? Как я мог променять этот контур и эту мансарду, Этот снег за окном, этот томский мифический сон На желание быть одному, на дорогу к вокзалу, На пустой прицепной полутемный холодный вагон? Помню, помню тебя, чуть наивную юную музу, Деревянный фасад с окантовкой узорной резьбы, И беседу за чаем в мансарде на улице Фрунзе, И скрипучий зигзаг повернувшей внезапно судьбы.