Сибирские Огни, № 8, 2021

56 АНАТОЛИЙ ЗЯБРЕВ ВОРОН НА СНЕГУ «Бунт? Р-растреляю!» Уже по снегу, а легли они, снега-то, как раз через неделю после Па- раскевы Порошихи, то есть накануне славного дня Ермака, приехал со станции желанный гость — Гайса. Он приехал верхом на кобыле, подло- живши себе под зад потничок. За башкиром водилась страсть к конным бегам, делающим его безумным. Алешка не раз видел, как по воскресным дням в Новониколаевске, на выгоне за речкой Ельцовкой, собирались азартные коневладельцы. Гайса там бывал непременно. С рассветом в та- кой день он пребывал в сильнейшем нервном напряжении. В скачках из- за такой своей нервности он не мог, конечно, достигать горячо желанной победы, однако это было уже неважно, это обстоятельство не мешало ему со скачек, с берега Ельцовки, ехать домой с распрямленными плечами, с выпяченным подбородком и с неостывшим радостным азартом в рас- ширенных, с синеватыми белками глазах, будто не кому-то другому, а как раз ему достался главный приз. Оскомкинцы, завершив работы в полях, собрались на день Ермака, поминая его победы «со товарищи» над ханом Кучумом, показать друг перед другом своих лошадей и погарцевать на лугу. Гайса, видя такое дело, тоже засуетился, и вдруг... вдруг ему в горячую голову пришла мысль ис- пытать свою кобылку перед деревенскими лошадьми. И, как самый ис- тинный, самый щедрый друг, доверил он скакать на кобылице Алешке. Алешка сперва смеялся, а потом всерьез принял. Эх, тряхнем стари- ной! Алешу Зыбрина на Гайсовой кобылице мужики поставили в ряду третьим справа. Под брюхом кобылицы оказался куст какого-то черто- полоха, облепленного снегом, а задние копыта угодили в борозду, оттого кобылица плохо стояла. Метнулся шест в косом снегопаде. Флаг на шесте подобрался, опал, потерял упругость, как подраненный ястреб, но тут же опять воспрял и заполоскался на ветру. Это и был знак: приготовиться. Верховые натяну- ли поводья, пригнулись к мокрым гривам. Шест в руках сигнальщика старика Пушкарева накренился в сторо- ну холмов, как бы нацелясь лететь этакой стрелой-пикой. Туда же затру- сил и сам Пушкарев. Давай! Аллюр! Конный ряд разломался. Побежали следом и все, кто пришел глядеть. Старик Пушкарев, белый от налипшего снега, пробежал шагов де- сять, остановился, сильно умаянный, оперся на шест. Другие, бежавшие за ним, тоже остановились, стали говорить: — На Алтае завод конный есть. Для бегу лошадей разводят. И для казаков. Вот бы их сюда для спробы. — Они нам в крестьянстве негодны. Что толку от их? — Толку, верно, мало. А все же... За беговую лошадь, говорят, три простых лошади можно у цыганов выменять. — Ну, у цыгана-то выменяешь. Шило на мыло. — У лошади резвость в коленке. Перво-наперво коленки ощупывать надо, а тогда уж на зубы глядеть.