Сибирские Огни, № 8, 2021

30 АНАТОЛИЙ ЗЯБРЕВ ВОРОН НА СНЕГУ в городе и придут к нему, Афанасию, в надежде на выживание. Готов ли он будет принять их и понять? Накатывались вполне понятные мятежи тех, кто утерял свою плат- форму, кто оказался в положении потесненном, а то и вовсе вытесненном, накатывались мятежи с разных мест, охватно, как ответ на жестокости крепнущей диктатуры. Пролетарии, страдальцы — соединяйтесь! Алешка на сына глядел. Парень вытянулся, станом в мать, гибкий, и лицо тоже больше материно, но беда — оспой исковыряно, оттого-то, должно, стеснительность в нем, робость какая-то. Понимал Алешка, что парень не девчонка, лицо ему ни к чему, были бы руки да голова, и ро- бость с годами изойдет, как пушок желтый на утенке исходит. Но душа отцовская все поджималась от горькой жалости, когда он глядел на из- рыхленные, будто обрызганные свекольным соком щеки сына. Все хотел спросить, когда это его так изъела проклятая оспенная болезнь, при мате- ри или уж без нее, но как-то не решался, чтобы не разбередить, не поло- мать чего в неокрепшем сердчишке парня. «Вырос-то сиротой... — думал Алешка, перемогая сухость в горле. —Однако чего ж, уж как вышло, так и вышло...» Шпатель держал парень в руке цепко, расчетливо, как бы давно был обучен такому делу, и перебегал от бочки к бочке не суетно, не вьюнком, а сосредоточенно. При этом бровь гнул вверх, и даже обозленный азарт в выражении лица появлялся. Этому-то Алешка как раз очень рад был, то есть тому, что обозленность к работе у парня видел; помнил поговорку: «Работа, как и баба, злость в мужике любит». Но кончал парень дело, робким опять становился, стесненным, дев- чонка какая рядом проходила, он и вовсе терялся, краской вспыхивал. Какая жизнь ждет его? Глядя так на сына, Алешка не мог предположить, что новое время вынесет парня на большую высоту, несвойственную их родове, важным инженером он станет, но совсем на малый срок, как бы только для того, чтобы блеснуть в высоте, подобно солнечному лучику на зимней, в иней одетой пихтовой макушке; блеснуть, показать городу, на что они, Зыбри- ны, способны среди людей. Устинка круто шагнет вверх, но шаг его будет очень короток. Не мог предположить отец, что где-то на западном краю земли в свой коричневый день созреет страшная война и завлечет сына туда, в пучину, затянет, унесет, лишь в памяти у людей Устин останется жить долго — как лучший в городе инженер, бесстрашный фронтовой солдат и как добрый человек. Время, время... Оно куда-то стронулось, народ перепутался сам в себе, бабы и девки языкастыми стали, всякие стыдные слова мелют; от- чего это, что тут и к чему, Алешка не очень понимал, не научен был по- нимать, а может, голова его была так устроена, что не давалось понима-