Сибирские Огни, № 8, 2021

18 АНАТОЛИЙ ЗЯБРЕВ ВОРОН НА СНЕГУ — Дак нет, люди там, — отвечал Тупальский в явном смятении. Сдержанным шагом Тупальский сошел с этажа по ступеням крутой лестницы, выравнивая спину, освобождаясь от смятения и набирая в себе достоинства. Так же сдержанно прошел он через пространство площади, на краю которой у коновязи мерзла одинокая, запорошиваемая снегом лошадь. Оглянулся на другой стороне, уже за площадью, в глубине улицы; окна на этаже слали ему матово-рябой свет. По темноте, мимо заглохших обывательских дворов летел Тупаль- ский уже не сдерживая себя, а в дом вбежал с жаром в груди. — Дорогой дядюшка, слышишь! Тысячу лет не догадаешься, зачем твоего племянника вызвала советская власть. Тысячу лет! — зашумел он на пороге. — Ну-ну. — Мирон Мироныч все так же согнуто грелся у раскры- той дверцы голландки, не зажигая лампы. Пучок света с примесью дыма упирался в стену, рядок медных пуговиц на шинели, висевшей там, отбле- скивал горящими угольями. Остальные части комнаты — потолок, окна, голбец и прочее — хоронились в устоявшемся слоеном мраке, и комната оттого зауживалась до щели, и сам дядюшка как бы застрял в этой щели. — Да ты слушай! — шумел Тупальский, сбрасывая на пол шапку и полушубок. — Тысячу лет!.. Ни за какие коврижки не угадать. — Ну-ну, — отвечал Мирон Мироныч. Он снял с лампы пузатое стекло, подсунул туда горящую спичку, дохнуло керосином, фитилек над- р о стился рубиновым треуголком, а когда стекло опять было поставлено на свое место, то этот огонек на фитильке разом широко раздвинулся, обратился в живой упругий букетик. Комната тоже разом обновилась, стены с полками отбежали назад, а шкаф, стол и прочее, наоборот, придвинулись вперед. — Как там... свиделся с Евсей Иванычем? — будто сам себя спра- шивал Мирон Миронович. — Ну как же! Как же! — восклицал Тупальский. — Теперь будь ровнее, так вот козлом не прыгай, — укорил Мирон Мироныч, недовольный дураковатой восторженностью племянника. — Завтра по раннему утру и съедешь на свое житье, куда тебя определил Евсей-то Иванович, он знает порядки. Нечего тебе тут у меня быть, глаза соседям мозолить. — А ты, дядюшка, откуда знаешь, что... — Вижу, что доволен. Так вот, говорю, завтра ранним утром, до све- та, и отправляйся, чтобы пока соседи... Чего перед ними-то... Им лишь бы глазеть, на это они горазды. А Евсей Иванович-то, он же свойник твоего покойного отца. Он разве тебе не сказал про это? Ну да не место, видно, говорить. И знать тебе не все надо... Надежный человек он. Когда моя сестра, твоя мать, выходила замуж за твоего отца, шафером как раз был он, Евсей Иванович. — Что же ты прежде мне не сказал? Я что же, случайно к нему по- пал? — Ну, случайно, неслучайно, а вот надо, значит, и попал. Свиделись на доброе дело. Свойник твоему покойному отцу-то... Теперь бы тебе и у