Сибирские Огни, № 8, 2021

188 тинках получалось оттенков больше, чем на оригиналах. Позже мне Г. П. Кичи- гин *1 говорил: “Лена, вы видите много цвета. Но, может быть, вы видите слиш- ком много цвета”. Изостудий я сменила несколько. Одна из первых… Занятия вела учительница, у нее была традиция рисовать портрет именинника. Вот так я однажды стала ее моделью. Это меня по- разило: я раньше не видела, как рисуют с натуры, да еще так быстро. А еще мои родители журнал выписывали, “Юный художник”. Я его залистывала до дыр. Особенно меня потрясла увиденная там репродукция “Завтрака на траве” Моне. Про наш худграф. Учителем я на- зываю только Крамарова Сергея Ни- колаевича. У него такая методика: он не объясняет каждому ошибки в рисунке, а выбирает по какому-то своему вну- треннему критерию двух, максимум трех студентов, которым на полях вносит по- яснения, отрисовывает конструкцию. Остальные в этот момент собираются вокруг и смотрят, анализируют и сопо- ставляют увиденное со своими работами. Я была в числе тех немногих, с кем он ра- ботал непосредственно, не знаю почему. А еще приятно сказать о художниках старшего поколения. Они как-то забо- тились обо мне. Кто-то краски отдавал, кто-то холсты, книги. А вот Валентин Васильевич Кукуйцев (мне досталась его мастерская) как будто знал — “припря- тал” для меня коробку с красным крапла- ком и зеленой фталоцианиновой, еще и два рулона грунтованного холста. Я очень тепло вспоминаю Ростислава Федоровича Черепанова, это был боль- шой человек. И общаться с ним я стала в период необычайного внутреннего голода, когда мне стало очень не хватать художе- ственной, творческой среды. Он приоб- щил меня к письмам и воспоминаниям ху- дожников, он настоял, чтобы я прочитала 1 * Кичигин Георгий Петрович — известный ом- ский живописец, заслуженный деятель искусств РФ, профессор академической живописи. Библию, можно сказать, благословил. Вообще мне как-то везло на благослове- ния: дважды на пленэре встречала батю- шек, “крестивших” меня на творчество». И какова тут мораль? Одна из — ро- дилась Елена вовремя и на своем месте. Все художники, все исследователи омско- го искусства почти едины во мнении: наш худграф — это то место, где были созданы все условия для самовыражения худож- ника, благодаря чему и возникло явление с названием «омский полистилизм», одну из граней которого олицетворяет Е. Бо- брова. Письмо третье. От «Изумрудного города» к «Черной земле» За пейзажем «Изумрудный город» стоит несколько работ, объединенных не только колоритом, но и настроения- ми созерцательности, любования, иногда погруженности в себя. Лене в эти годы нет и двадцати пяти. Вы воскликните: для художника совсем юный, «зеленый» возраст! Верно, и ему оказался под стать хорошо разработанный «возрастной» ко- лорит этого периода. Да, именно с этих работ начинается отсчет периодов: за ранним, «зеленым», появятся компози- ции с преобладанием черного с зеленым и горчично-желтым, после наступит по- лоса красного колорита, «эгоистически» проявляющегося и в картинах последних двух-трех лет, с более сложной колори- стической и фактурной организацией. Вернусь к «Изумрудному городу» — холсту квадратного формата. Знатоки живописи знают: квадратный формат уже чисто физически выражает состояние статики, но у Елены холст совсем не ста- тичен. Автор «нарушила» правило гра- фическим приемом: нижние ряды зданий с утрированно утонченными шпилями тянутся ввысь и получают продолжение в вертикальных потоках прозрачной жи- вописи бежевых тонов, растворяющихся