Сибирские Огни, № 8, 2021

14 АНАТОЛИЙ ЗЯБРЕВ ВОРОН НА СНЕГУ потом оглядеться трезво (непременно трезво) и уж тогда в соответствии... ну... новый курс житейский прокладывать. Оглядеться теперь-то ох как следовало. В Петрограде — Советы. Тут тоже буйства. Никто не знает, куда повернет стихия. И уж не опро- метчиво ли он поступил, остановившись у дядюшки, бывшего околоточ- ного? С таким настроение он задвинул занавески на окнах, положил на та- буретку табак, а табуретку придвинул к кровати и растянулся в постели. Комфорт был бы, наверно, не полный, если бы дядюшка не догадался пригласить к любимому племяннику соседскую барышню семнадцати лет по имени Аглая, которая не была назойливой и пробыла в доме столько времени, сколь требовалось. —А теперь не буди и не тревожь, — попросил он доброго своего дя- дюшку, который, должно, устав от выражения родственных чувств, сидел в соседней комнате и дремал, отекая вниз нездоровыми щеками и всем тяжелым телом. — Как хочешь. Как хочешь, — неуклюже вскинулся старик, пробуя отодвинуться, не вставая, вместе со стулом. Но уже на второй день, близко к вечеру, когда Тупальский, спустив с кровати ноги, набил туго табаком в очередной раз трубку и вышел в при- хожую подымить, в приотворенной двери возникла юркая физиономия человека с проваленными щеками. Вошедший от порога спросил, здесь ли будет Тупальский Вениамин Маркович, после этого глянул бегучим ускользающим взглядом на Тупальского и на Мирона Мироновича, ко- торый сидел тут же, в прихожей, у раскрытой голландки. Извлеченную из рукава меховой тужурки свернутую трубочкой бумажку человек про- тянул Тупальскому. Тупальский разворачивал ее с настороженностью, а прочитав, что там было написано химическим карандашом, почувствовал, как промеж лопатками пошла сырая остуда. «Явиться в 28-ю комнату...» Тупальский глянул на Мирона Мироновича: — С чего бы это? Мирон Миронович и вовсе отворотился к раскрытой дверце гол- ландки, стал подбирать выпавшие на жестянку курящиеся уголья. — Не разберу, — еще сказал Тупальский, обращаясь к грузной спи- не дядюшки. Дядюшка же опять отмолчался. Тупальский еще поглядел в бумаж- ный листок, потом зажег трубку и, наглотавшись табачного дыма, стал нервно, торопливо собираться, все чувствуя лопатками противную сы- рость. Надел он валенки и уж на порог шагнул, но опять вгляделся в бумаж- ку. Да ведь не прописано, когда явиться. Не указано. За все время, пробытое в этом доме, он не выходил никуда со двора, да и во дворе был лишь по острой нужде, дабы не мельтешить перед со- седями. Барышня была, к счастью, скромной, соблюдала деликатность, сама не являлась. Как же могли узнать в той, 28-й, что он здесь? И во- обще. Какая он такая птица, к существованию которой на белом свете все