Сибирские Огни, № 8, 2021

149 КОНДРАТИЙ УРМАНОВ МОЙ ДНЕВНИК — Разе мысленно эдакая сумма? Утром он дал нам лошадей. К Пермитину повесили сумку, а сзади меня посадили Терешку. Вот какой доверительный здесь народ. Дали двух лошадей и послали всего-навсего с нами мальца. Прекрасный парень Терешка, я ему на прощание дал 15 копеек на конфекты. В Риддере на этот раз было сухо. Но он настолько опротивел рань- ше, что мы решили не оставаться в нем ни минуты. Даже обедать не оста- лись. На станции закусили колбасой. Ночевали с поездом на станции Черемшанка, недалеко от деревни Черемшанки, откуда Ваня Ерошин вывез столько прекрасных стихов, а с ними вместе и боль на всю жизнь. Село стоит на красивом месте. 14 августа 1926 г., Усть-Каменогорск Кончен путь в горы, и как-то не хочется писать последние страницы. Так много было прекрасного в моем коротком путешествии. Ведь одни встречи с такими старыми людьми, с такими благородными, как Федот Савельич Антропьев. Мысленно не хочется с ними расставаться. Долго еще будут стоять они перед взором. Но путь вперед окончен, теперь толь- ко один путь остался — назад, по городам, селам, к тому городу, где на- чинает биться мысль края. Не хочется прощаться с просторами, с этим чистым воздухом и до- бровольно отдавать себя в кошмарный плен, в сырость и вонь нашей си- бирской столицы. А приходится. Прощай, Алтай! К. Урманов. 15, 16, 17 августа 1926 г., Усть-Каменогорск Пароход сел на мель, и я сижу в Усть-Камане. Скучно. Хочется уже к семье, к сыну. Вырос, вероятно, уже теперь, лепечет, поди. А пароход, несчастный «Алтай», сел на мель ниже Гусиной пристани и сидит. Пошел ему на помощь «Казахстан», не знаю, скоро ли выручат. Ближе познакомился с Лапиным, с его женой Екатериной Филип- повной. Зазубрина у них остановилась. Почему она не остановилась у Пермитиных? Это дело тонкостью пахнет. А шут с ними. Мне удалось кое-что узнать о Пермитине. Он ведь учился у Бориса. Это мне теперь ясно. Об этом сказал и сам Борис, а также об этом го- ворят те отрывки, какие мне прочел Борис. Пермитин вышел из Бориса. Язык пермитинской «Уба дурит» — язык Лапина. В этой вещи часто ви- дишь все пейзажи, разговоры, да много чего, вплоть до Рахметки, — все принадлежит больше Лапину, нежели Пермитину. Хотелось бы ближе узнать Лапина. Он в творчестве страшно осто- рожен, по 10 раз вещи переделывает. Все черпает непосредственно из жизни. Он был очень тронут, при моем присутствии, когда услышал от Варвары Прокопьевны похвалу рассказу о Биче, герое, убитом самосуд- чиками.