Сибирские Огни, № 8, 2021

148 КОНДРАТИЙ УРМАНОВ МОЙ ДНЕВНИК пост и молитва. Волосы, обрезаемые при постриге, хранятся в монастыре до смерти, и, когда монахиня умирает, ее волосы кладут с ней в гроб. Работы у них разделены: есть сапожник, мельник, шорник и т. д. Заезжали к Федоту Савельевичу, старик растерялся, плакал. При- бежал с покоса внук. Ох, много он ему доставляет хлопот. Все почти сва- ливает с себя на него. От этого дедушка кряхтит, хозяйствишко у него малое: лошадь да 30 хохлаток. Живет со старухой. Он прекрасен как тип. Надо его написать. В Кондрушихе остановились у Григория Максимовича Зуева — их начетчик. Очень неплохой человек. Болел, что не может дать своих коней. Здесь такой обычай: весь гулевый скот пускают в лес — и бог знает, где он ходит. Никто не знает. По этой причине мы не получили коней. Рабо- чие же лошади все на пашнях, в лесу и вообще в работе. Мы решили идти до Б. Чесноковой пешком. Ах, что это был за путь! Четырехверстные подъемы взяли без передыху. Во время спуска встретили людей. Те нас испугались, побежали, но когда догнали мы их, то подружились сразу. Мальчик Терентий (Тереха) сразу выдал страх старших: — Это тетенька Аксинья испугалась, а я за ней. Разговорились, и сразу дружба. Они взяли наши сумки и увезли, а мы долго еще бродили по реке в поиске уток, к ужину. У ворот нас, как дорогих гостей, встретил старик — хозяин дома. Он так и выразился: — Пожалуйте, дорогие гости. Поражаешься гостеприимству этих людей. Нигде сейчас на Руси не сыщешь такого гостеприимного народа. Нам поставили ужин, и, как вез- де, разговоры о боге и антихристе. Терешка (9 лет). Его мы приласкали, и он раскрылся. У него были отец и мать. Отец помер, а мать убежала к другому. Ему же с братиш- кой — 7 лет, оставила по рубахе и по штанам, все остальное забрала. Живет она где-то далеко, Терешка ее не видит. Он о ней говорил так мне, когда ехали в Риддер: — Дяденька! А что, мати ничо не будет, что она нас бросила? Не- ужто бог не наказат? Его вопрос заключает в себе — требование этой кары, и я соглаша- юсь: — Обязательно накажет. — Разе мысленно так: бросила и ушла? Сначала брат к ней приехал. Айда, сказывает, Марья домой, мать на смертном одре лежит. Ну, дедка ее и отпустил. А она забрала все и уехала. Этого бог не простит. — Да, да… Не простит… — твержу я за ним. Мне не хочется воз- мущать детскую душу так рано. — Не хочу я здесь жить. Вот подрасту, и нога моя здесь не будет. Пришли мужики. Лошадей до Риддера нет, но одни берутся нас до- ставить, только с условием 6 рублей за трех лошадей. — Да что у них, креста нету, что ли? — крикнул вдруг Пермитин. Хозяин тоже не прочь был взять 6 рублей, но, услышав такие слова, за- крутился: