Сибирские Огни, № 8, 2021

147 КОНДРАТИЙ УРМАНОВ МОЙ ДНЕВНИК Хозяйка уже сготовила чай и на стол поставила по бокалу (кружка) пива. Оно-то меня после и вгоняло в пот. Медовое — от этого, видно, человек страшно потеет. Позавтракав и поблагодарив хозяйку за госте- приимство (Федор уехал куда-то к пильщикам), мы направились в путь, решив проститься с матушками. В монастыре мы захватили очень немного людей. Все были на се- нокосе. Они часто делают так, по особой договоренности с тем или иным заимочником. Они, например, скосят его траву, а он им смечет ихнее сено в стога. Но в этот день они косили свое. Ранняя косовица не принесла пользы. От дождей все сено погнило. Сейчас устанавливается вёдро, и они решили «подвинуть остатную траву». Кроме своих коней, у них зи- мой часто бывают гости, а где же человек столько корму наберет, чтоб прожить два-три дня? Вот и пользуются монашеской добротой. Но сейчас нас встретила мать Аполлинария и мать Фиония. Мать Аполлинария просила подождать, пока мать Васса выйдет. Послала за ней, но та пришла неспешной походкой. Дело было у матушки Вассы та- кое: написала она письмо, а свезти в «мир» его некому. Мы, конечно, взя- лись его опустить в Усть-Камане в почтовый ящик. Мать Васса предло- жила коней до Кондрушихи — 10 верст. Мы категорически отказываться начали. Нам хотелось поразмять ноги, хотелось походить по Алтаю, а не только ездить верхом. — Нехорошо нам этак-то гостей провожать. Встретили-то мы по платью, так хоть проводить-то хочется по уму. Но мы отстояли свое желание идти пешком. Простились, пожелали друг другу всяческих благ, и мы, вскинув мешки на плечи, покинули тихое священное место, где живет еще старая древняя Русь, и пошли пешком по склону. Поднявшись на первый взлобок Б<ольшого> Теремка по тропе, я выразил желание остановиться, запечатлеть в памяти монастырь и, если можно, — зарисовать. Художники мы не гарные, но все-таки каждый чертил. В то время, когда я неумело наносил штрихи, показалась верхом ма- тушка Васса. Она догоняла нас, чтобы еще раз предложить услуги. Мы увидели, что противиться их желанию неловко. Мать Васса взяла наши сумки и увезла до сенокоса. На сенокосе нам представилась такая кар- тина: человек 25 монашек, бросив работу, шли к балагану завтракать. Какая это все же дружная семья. И когда я слышал предложения Кизило- ва — волпред Риддера — о разгоне «монашеской банды», мне казалось, или он глуп, как пуп, или тут говорит власть на местах. Разгонять такую коммуну просто глупо. У них надо учиться многому, чтобы строить жизнь по-коммунистически. Нам оседлали пару лошадей, дали проводником мать Надежду (в миру Наталья). Дорогой она нам многое поясняла неясное. Напри- мер, что есть малый и большой постриг. Первый — когда постригают, но монахиня может жить в среде монашек, с ними работать и т. д. Вто- рой — когда человек после пострига уходит от мира в келью и его труд —