Сибирские Огни, № 8, 2021

103 ВАЛЕНТИН БЕРДИЧЕВСКИЙ МАСКА — Не в голосе я. А ты не в духе. Где твоя душа? Сам потерял или украл кто? Бог один ведает, карты молчат. Может, немец в неволе за- брал, а может, сам кому со страху отдал. Души нет, а страх остался. Ну кого тебе бояться? Вин, страх, як кукушка: усих из гнезда вытолкнет, сам один останется. Ты, Коля, особенный, ото всего волен. Ни спеси в тебе, ни зависти. Даже злобы на людей не держишь. Кабы не страх — святой! Глянь-ка вокруг: уси маются. Кто гонором, кто жадностью. Оттого и не рабы Божьи, что рабы кого-то внутри себя. Двум господам не услужишь. А у тебя ни в душе хозяина, ни над душой. Выходит, нет ее у тебя, страх один остался. Ты як та лошадь с телегой, да без кучера. Сначала Гала-вертихвостка погоняла, после Оленька... А як доихала, со- шла и поводья кинула. Вот и стоишь, не зная, куда податься. Ничего тебе не надо... — Надо. — Фантомас допил молоко, посидел еще. — Мне вот ма- ску подарили. Как у штамповщиков. Шура отмахнулась сухой лапкой: — Знаю. Была у меня твоя... с завода. Говорили. Женился бы ты на ней, что ли. Все не один будешь... — Ладно, — просто согласился Фантомас. — Я посплю? Остаток субботы и почти все воскресенье он проспал в закутке за печкой на узком топчане. Оленька за ним не пришла, а сам он идти домой не осмелился. Шура с ним больше не говорила. Сварила чугунок борща и в вос- кресенье до вечера принимала посетителей — целительствовала. Неделю Фантомас жил у нее, затемно уходя на завод и возвращаясь в седьмом часу. На заводе скоро заметили перемену: он ходил все время в маске с толстым забралом из огнеупорного стекла, не снимал ее по целому дню. В столовой с чистым белым лицом его даже не узнали. Кто-то возмутился: — Очередь для всех! — Да это Фантомас, — успокоили сзади, из хвоста очереди. — Только без маски. Посмеялись, потом забыли. Привыкли за пару дней к новому Тро- ню. Он стал как будто веселей, еще быстрее крутился у станка, снимая бесконечную фаску, мелькал иногда в цехе, подняв с лица пластмассовый щиток. Раз видели, как, припозднившись, он вышел из проходной вдвоем со Смирновой. А в пятницу он умер. Изнывающий от скуки Красношапка, работавший ту неделю во вто- рую смену, открыл накануне шкафчик Фантомаса. Вытащил из коробки маску и, уложив спецовку и ботинки как было, снова запер дверцу. — Во поржем! — голый и в маске кривлялся он перед пацанами под горячим душем. — Чё он теперь делать станет?