Сибирские Огни, № 8, 2021

99 ВАЛЕНТИН БЕРДИЧЕВСКИЙ МАСКА И Рыжий сунулся было заглянуть в большую картонную коробку в руках Троня. Словно не замечая его, Фантомас прошел, не сворачивая, сквозь стайку приплясывающих пацанов, молча, все с той же нераспустившейся улыбкой на черном лице скрылся в боковых воротах цеха. Через эти ворота обычно заезжали кары с заготовками, но Фанто- масу так было удобней. Его закуток находился как раз справа от них, отгороженный от всего цеха высокой, метра в три с половиной, перегород- кой, сваренной из старых батарей. Рыжий разочарованно закурил, пропел фальцетом: — Я готов целовать песок, по которому ты ходила... — и, кинув в широко раскрытый рот горсть семечек, пошел в цех. Станичники лениво потянулись на сборку. Николай Иванович Тронь, потомственный кубанский казак, родом из станицы Старовеличковской Тимашевского района, имел за душой чуть более сорока семи прожитых лет, два года из которых он провел в рабстве в Германии, однокомнатную квартиру на первом этаже почти в центре, рядом с улицей Красной, и взрослую дочь Оленьку, которая в этой квартире с ним и проживала и к которой он теперь, как, собствен- но, и каждый вечер, собирался. Кончалась пятница, был день зарплаты. Отстояв в бухгалтерии, Николай Иванович вышел за проходную с пятьюстами двадцатью тремя рублями и восьмьюдесятью четырьмя копейками во внутреннем карма- не чистой графитно-черной спецовки. Их у него было две одинаковых. В одной он приходил на завод, в другой работал. Он сел в трамвай с разогретыми, несмотря на открытые окна, сиде- ньями и проехал почти весь город. Вышел в центре. Пересек Красную, полнолюдную даже в такую жару. Старым переулком, держась в тени сухих тополей, дошагал до своей пятиэтажки в глубине тесного зеленого двора. Квартира была маленькая, но стараниями Троня выведена далеко за пределы своих скромных возможностей. Николай Иванович выровнял стены до полированной глади, сдвинул перегородки, увеличив кухню и чуть не вдвое расширив коридор, встроил в прихожей мебель и, восполь- зовавшись тем, что окна выходили на задний двор, сложил роскошную кирпичную лоджию с теплым деревянным полом и гигантским погребом- катакомбой, саморучно ее остеклил и закрыл узорчатой решеткой. На прилегавшем к лоджии пятачке он разбил миниатюрный садик с пересеченным экзотическим ландшафтом и таким набором многоразлич- ной зелени, что соседи только диву давались, почитая в неразговорчивом Фантомасе по меньшей мере выдающегося кубанского садовода. Квартиру эту он получил как отец-одиночка, при этом отстояв за станком больше двадцати лет. По сравнению со съемными углами, по ко- торым они мыкались в прошлые годы, и даже с домиком старой молда- ванки Шуры Тарасенко это было хорошо.