Сибирские Огни, № 8, 2021

98 ВАЛЕНТИН БЕРДИЧЕВСКИЙ МАСКА —Он и будет, — отзывался Витя Рыжий по фамилии Красношапка, как и большинство молодняка, коротавший время на заводе до весеннего призыва. — Одно другому не помеха, — изрекал он и тут же принимал- ся сообщать Вовке и всякому, кто в тот момент оказывался в ближнем кругу благодарных слушателей, незатейливые подробности своей приват- ной биографии, легко сводимые всего к трем обстоятельствам: где, кого и сколько раз. Впрочем, богатая интимная жизнь Красношапки нимало не мешала его трудовым свершениям. Новое он схватывал на лету, «зубами». Любой станок осваивал с ходу, работал всегда с какой-то жадностью, азартом, даже лихо, при этом горланил, заглушая мотор, песни, курил без оста- новки и грыз семечки одновременно. Был он долговяз, прыщав, всегда растрепан и страшно прожорлив. Еще ему везло. Большинство пацанов с вахты попадали сразу на сборку. А у конвейера на «Газоаппарате» известно какие заработки. Даже два грека из Майкопа —Жора Кряров и Гоша Курумиди, устроенные на завод кем-то из родственников, крутились посменно на электрокаре. Ра- бота, конечно, смешная, но и деньги тоже никакие. Рыжий попал в механический. Сначала патрубки гнул, а потом, когда запил вдруг армянин Костя с колпаков, а в цехе случился аврал, мастер сунул его на день-два на самый дорогой станок. Руки у Красношапки росли как раз из нужного места, и к концу смены он так навострился, что стал постоянным Костиным сменщиком. А триста — триста пятьдесят рублей для семнадцатилетнего пацана... Поэтому Рыжий был среди своих в авторитете и легко, особенно в обед, собирал вокруг себя публику. — Откуда что берется? — разглагольствовал он как-то на раскален- ной скамеечке, лениво покуривая и луща семечки. — Кроме хлеба ничего не жрет, а пашет, как комбайн «Дон», и по бабам шастает! — Да брось, Рыжий, — сомневались греки. —Они же оба старые... — Ага, старые! Вон шары у него как у волка светятся. — Рыжий хо- хотнул, кинул в пасть горсть крупных блестящих зерен. — Вот интересно мне знать: харя у него черная, а там как? — Он сплюнул кучей шелухи, сам себе ответил: —Нет! В этом его кайф! Он и весь черный, вроде негра! Кое-кто неуверенно засмеялся. Полуденное солнце палило огнем. Стоячий воздух, густой от заводских запахов, стружкой застревал в горле. Пора было возвращаться к работе. И тут дверь инструментального открылась. На пороге показался Фантомас. Выглядел он слегка необычно, могло показаться, что даже улыбался. Степенно спустился он по трем ступеням и чужой семенящей походкой потрусил к цеху. Рыжий выкатился ему навстречу. — Ага! — завопил он радостно. — Что я говорил?! Уже управился? Десять минут, я засекал. — Он замахал друзьям. — Ну ты, Фантомас, даешь! А говорят, французы денег не берут. Чем это ты отоварился?