Сибирские Огни, № 8, 2021

97 ВАЛЕНТИН БЕРДИЧЕВСКИЙ МАСКА Лишь изредка Фантомас проносился по цеху своим циркульным ша- гом, с плоской, как доска, спиной, со сверкающими глазами на закопчен- ном лице-маске. Непременно подхватывал, совсем, кажется, не сгибаясь и не сбавляя ходу, какую-нибудь гайку, пару гвоздиков от тары, ссыпал это молча на стол мастера и исчезал снова в полутемных заводских гале- реях. Встретить его можно было разве еще в столовой. В те времена нормальный заводской обед, состоящий из непремен- ного борща, какой-нибудь поджарки, компота и хлеба, стоил всего копеек пятьдесят. Плюс положенные механическому и гальваникам талоны на молоко за вредность. Фантомас обедал всегда одинаково. Он неожиданно, ниоткуда вы- растал в голове очереди перед кассой, молча протягивал талоны и вечные десять копеек — казалось, из году в год одной и той же потемневшей, затертой монеткой. Так же без единого слова забирал он с общего под- носа десять кусков серого хлеба, выхватывал из ящика две поллитровки молока, шел в угол к своему столику, который обычно никто не занимал, садился спиной к залу. Ел он недолго, но чинно, хотя стаканом никогда не пользовался, при- хлебывал прямо из горлышка. Вставал, ровно задвигал стул, машинально, по многолетней привычке, смахивал несуществующий пот с черного лица, словно все еще крутился у своего станка, тихо выходил из столовой. Если до конца перерыва оставалось еще какое-то время, Фантомас скоро, с отрешенным, как всегда, лицом пересекал заводской двор и за- ходил в инструментальный цех. В заводе он водил дружбу лишь с одним человеком — Александрой Михайловной Смирновой, шлифовщицей лет пятидесяти, женщиной с красивым смуглым чеканным лицом и платиново-седыми волосами, за- бранными всегда в тугой пучок на затылке. Она была довольно уже грузной, и в ней странным образом соче- тались сразу плавность точных движений и ясно ощутимая непоколе- бимость, будто резцы, которые она несравненно затачивала без малого тридцать лет, передали ей свою твердость и тускло-серебристый блеск. Фантомас садился на край синей табуретки у ее станка, сидел мол- ча, опустив плечи, смотрел сияющими глазами как бы сквозь нее, иногда улыбался вполрта. — Ты бы хоть рассказал что, Коля, — просила она. —А то молчишь и молчишь. Что у тебя на уме? Фантомас смущался, чуть заметно пожимал плечами, так же с полу- улыбкой уходил, не прощаясь, не сказав ни слова. «Зеленые» кубанцы, которых привозил вахтовый автобус, завидев его, выходящего из инструменталки, бывало, шутили. — У Фантомаса любовь, — говорил Вова Мышь. — Теперь все, работы не жди. Кто фаску снимать будет?