Сибирские огни, №12, 2020

96 РОМАН ГОРЕПЁКИН КАЛМЫК — Казачык, памырай мая! Дай вода... Тихо зашуршала листва, голос несколько приблизился: — Астав вода, сама нэ хады мая. Мая очэн бална! Голос больше не приближался, движений человека тоже не было слышно. — Казачык, астав вода, джязаки Ллаху хайран 16 ! Нэ хады мая! Голос был монотонный, больной, он просил — не пугал. Медленно, боясь повернуться спиной, боясь сделать резкое движе- ние, Евдокея шагнула к ведрам, откинула с одного покрывальце, набрала воды в черпак, встала на дорожку и замерла с протянутой рукой. Просящий человек явно ее видел, она его — нет. — Ухады! Астав, ухады! Она все так же медленно опустила черпак на землю у куста, подо- брала ведра и начала спускаться по склону. — Барака Ллаху фики! Спасыба! Очэн бална мая... Ухады! Ухады, казачык! Остановилась. Ой, зачем?! Ой, уходить бы надо! Убьет, не то укра- дет! Чуть слышно зашумела листва, раздвинулись ветви. Всего в пяти шагах от Евдокеи выполз грязный, оборванный человек с непокрытой го- ловой, босой. Трясущейся рукой он взял черпак и, повернувшись набок, спиной к Евдокее, стал жадно пить. Несколько судорожных глотков — и силы его, видимо, иссякли. Он упал лицом на прелую листву и замер. Евдокея не шевелилась, человек тоже. Потом он уперся руками, с трудом оторвал тело от земли и, видимо что-то ощутив, резко повернулся к ка- зачке. Лицо, шея и обнаженная грудь человека были покрыты отвратитель- ными наростами — багровыми и кровящими. Кисти рук — как обуглен- ные или истлевшие в могиле: черные, потрескавшиеся. Губы его сначала шевелились беззвучно, затем он хрипло и натужно стал что-то говорить на своем языке, отстраняясь, пытаясь прикрыть лицо. Евдокея не пони- мала его. Ей было страшно — и одновременно больно за изуродованного человека, явно терпящего тяжелые страдания. Он повторял два слова, перемежая их ломаными русскими фразами: —Эмина... тауна... эмина... ухады... памырай будыщь... эмина... ма- гыла будыщь... тауна... очэн бална будыщь... эмина... тауна! Евдокея не двигалась. Человек умолк, явно задумался, опустив го- лову, бритую, но заросшую щетиной, сквозь которую тоже виднелись страшные волдыри. И, видимо, вспомнив, подобрав наконец нужное рус- ское слово, обессиленным шепотом повторил несколько раз: — Чшума! Чшума! Ухады! Чшума... Ох как бежала Евдокея по склону! Колючий ком в пересохшем гор- ле, удары крови в висках, дрожь всего тела, — сквозь агонию страха она рассказала своим про ужасную встречу. 16 «Да воздаст тебе Аллах», «да благословит тебя Аллах» ( араб .) — выражения благодарности у мусульман.