Сибирские огни, №12, 2020

92 РОМАН ГОРЕПЁКИН КАЛМЫК Гордо выпрямившись, но шепча Давидов псалом «Живый в помо- щи Вышняго», старуха Хлебникова обогнула пышные, уже отцветающие кусты калины, вокруг которых роями вились пчелы. За кустами шла пря- мая, отсыпанная мелкой белой галькой дорога к церкви, к вершине клад- бищенского холма. Ничего особенного кругом... Никто не стенает. «И так и сяк — а идти мне сюда, до церкви. Пойду соберусь». Она повернула было назад. Под тонкими кривыми стволиками кали- ны лежал цветастый сверток. 11. От этого-то свертка — красное, синее и черное линялое тряпье, по- вязанное узорчатыми лентами, — шли неясные плаксивые звуки. Старуха Хлебникова замерла. Потом мелко закрестилась. Уже все понимая, склонилась над свертком, затем ткнулась коленями в мягкую землю и, продолжая креститься, левой рукой разворошила ткань. Темное, как сырая баранина, покрытое испариной личико и скольз- кие пряди черных волос. У век и по круглым щекам — белесые потеки. Маленький, синеватый, сморщенный от жажды рот. «Царица Небесная! Дитя потеряли! Да не то... Бросили! Дитя бро- сили! Заступнице Усердная, Благоутробная Господа Мати... А не наших кровей дитя, инородец...» На солнце, осветившем лицо, ребенок сначала зажмурился сильнее, чуть громче захныкал, а потом открыл глаза, с трудом разлепляя схватив- шиеся коркой веки. «Господи, что творится! Да что ж делать-то с ним — мне?! Сколь- ко ж дитю? Месяцев пять, а не то и полгода будет... Волосы-то, волосы уже... А нос-то круглый, да щеки какие широкие! И глаза узкие, бусур- манские. Да заплыли-то как! Упрело дите, куда это годится? Жара какая, а так закутали!» Мягким морщинистым ребром ладони она протерла ребенку глаза. «Умыть бы надо... Да напоить! А у меня ж в корзине...» Она торопливо стала подыматься с колен, потом снова опустилась — потянула за пеструю ленточку, туго стянувшую пеленки. «Что за узорочье-то на тесемках? Все углами да полосками... Да та- кое искусное шитье! Должно, ногайский поясок. Нет, постой — калмыц- кий! Вот и бисер, и нитка серебряная, и гладь ихняя, мелочко так...» Узел на ярких лентах разошелся, плотный тканевый тючок распался. «Мальчонка, святые угодники! Да какой плотненький да сбитень- кий! Прикрыть бы надо, не то прохватит дитя ветром, тут поддувает... А калмык и есть калмык: уж такие скулья — буграми, уж такие глазен- ки — ниточки!» Все вставало на места, мозаика складывалась. «Марья Афанасьевна что говорила? Калмыки ночью к станице по- дошли, проезда просили... Казаки мимо кладбища им дорогу дали. Кал- мыки с кибитками ехали, с овцами, со своими кудлатыми верблюдами.