Сибирские огни, №12, 2020

90 РОМАН ГОРЕПЁКИН КАЛМЫК Христом-богом, угрозой страшных материнских проклятий, горьки- ми слезами осиротелой старухи склоняла Евдокея Хлебникова последнего своего сыночка не мстить больше кровникам, дать слово отцу и матери и не причинять им горя, тяжелее которого нет на свете. Упросила. Глотая обиду, сын согласился. Но не прошло и нескольких месяцев, как молодой казак пропал. Одни говорили — подался на Терек. Другие — ушел в Чегемские ущелья, служить тамошним князьям-таубиям. Приходили вести с гор, темные и неверные, как подмокший порох: мол, какой-то казак принял ислам, взял себе имя Джамал и стал воином Аллаха. Кто-то при этом описывал черты сгинувшего сына Евдокеи. Прошло время, тот аул, который покарал средний брат за убийство старшего, был заново отстроен прежними обитателями. Зажили было они старой и даже более широкой жизнью. А суровой зимой, когда никто не ждал, спустились со снежных хребтов, из черных холодных башен, орды беспощадных горцев. Пронеслись по тому аулу и всем окрестным поселе- ниям кровавой лавой, выжигая строения в угли, убивая всех до единого, не щадя ни детей, ни стариков. И пропали. Говорили, вел их совсем моло- дой белобородый, светлоликий и сероглазый джигит. С тех пор прошло уже более тридцати лет — это все случилось еще в минувшем веке. Баловницу Фроську, выросшую в статную красавицу Ефросинью Хлебникову, сосватал богатый и родовитый казак — есаул, наезжавший с инспекцией в станицу. Он служил сначала в русской крепости на Сунже, куда и забрал молодую жену. Затем, в чине войскового старшины, получил назначение в штаб, а потом переехал с семьей в Ставрополь. Там вышел в отставку, выстроил большой, в два каменных яруса дом, где Ефросинья жила барыней безвыездно. Будучи обременена детьми, мужем в годах и иными заботами, она не бывала у родителей в станице. Лишь по большим праздникам приезжал от нее нарочный с подарками и поклонами. 10. Вот и уголок кладбища, дальний от входа. Зато отсюда, с высоко- го пригорка, через болотистый пустырь виднеется надел Хлебниковых. Стальною шашкой на солнце посверкивает в зеленях Подкумок. Вольный джигит ветер клонит высокие тополя в сторону мглистого Бургустана. Тут все Хлебниковы лежат: урядник Афанасий Трофимыч со свои- ми родителями, его жена, его сын Лука, двое детей самого Луки. После смерти мужа старуха Хлебникова выбрала и себе место — рядом с мужем. Немногословно наказывала, бывало, бабке Марье Шабанихе: «Здесь, Марья Афанасьевна». На что столетняя старуха смеялась своим детским смехом: «И-и-и! Погодь пока, молодушка! Вперед тебя пойду, а ты по- времени, ишшо успеешь». Убралась Евдокея, хотя и убираться-то особо было нечего: только что прошла Троицкая суббота, все было прибрано. Совершив все старо-