Сибирские огни, №12, 2020

84 РОМАН ГОРЕПЁКИН КАЛМЫК редке, у камнев, где самоё топь, гляди, ишшо и увязнем... В запрошлый- то год, помнишь, как пошла казачка за телушкой, всп о перек дорожки, и засосало ее? Так и утопла бы, Богородица спаси и сохрани, ежели б не казаки с поста — проезжали да услыхали. А ишшо чудок бы и... Бабка Марья звенела своим молодым голоском, Евдокея Хлебнико- ва молча кивала. Анюта присела у кромки пышной зелени и рвала мелкие алые маки. Из светло-зеленых, опушенных нежными волосками стеблей вытекал густой белый сок. — Придется в обход. Да я уж и так к Вассе-то Калишниковой со- биралась итить. Вон и гостинцев с собой взяла, — бабка Марья кивнула головой на корзину, оставленную Анютой у края дороги. —Хучь погляжу на нее. Можа, она меня признает? Мы ж с ней столько-то годков... Хоть бы Господь прибрал ее, уж так мучается, так мучается! Не знаю, есть ли в ней ишшо разум, либо и нет вовсе... А тебе бы, конечно, к своим спо- дручнее тут. В обход-то тебе далече. Да нам обоим, считай, вороч а ться придется. Ну, делать нечего... Под заливистый говорок бабки Марьи они тронулись по дороге. Шли быстро, путь выходил неблизкий: обогнуть болото — три версты, обойти кладбище — еще версты полторы, сколько-то подняться по кру- той улочке к церкви — еще дорога, потом по кладбищу, меж могил и кре- стов, к своим. Солнце начинало пригревать, роса сошла. Бабка Марья постукива- ла по дороге узловатой палкой и продолжала свой рассказ — о станич- ных новостях, о далеких вестях. Изредка внимательно оглядывалась на Анюту, отстававшую шагов на двадцать-тридцать. Глядя на это, старуха Хлебникова заметила с улыбкой: — Небось не украдут... — Да не украдут! Кому такая нужна-то! — смеясь, подхватила баб- ка Марья. — Чернушшая да худушшая! У черкес своих таких же возле кажной их мазанки по выводку. А казакам и подавно на что такое-то? Вся в матерю, вся, до тонкостев! У-у-у, глазюки одни наши, а так — черная чернавка! И такая вертлявая, такая поскакушшая, что твоя коза! Бабка Шабаниха говорила с напускным гневом — правнучку она любила и по-настоящему опасалась за нее: в девочке-подростке уже про- глядывала та дивная женская красота, какая бывает только от смешения разноплеменных кровей, от соединения лучших черт самих по себе краси- вых и сильных народов. — А ну, поди сюды, коза сидорова! — Бабка Марья остановилась и прикрикнула на девчонку. — Что ты мотаисси там, как бараний курдюк?! А ну, иди рядом с нами! Буду я ишшо на тебя оглядаться кажну минуту, пока сама чрез каменюку не свалюсь! И повела дальше свой рассказ, которому старуха Хлебникова вни- мала все так же молча: ей, полнотелой и одышливой, длинная дорога да- валась трудно. — ...А Петро Калишников был в Карантинной станице. Там каза- ки-чалдоны с русскими солдатами строют новую крепостю возле кургана.