Сибирские огни, №12, 2020

20 ВЛАДИМИР ЧОЛОКЯН ЖЕЛЕЗНЫЙ ПОВОД Вот только телефон неплохо бы спрятать куда-то, но для этого надо встать и расстегнуть куртку... Баня была небольшой, с низким потолком, о кото- рый можно шлифовать макушку, и достаточно темная — одно окно возле двери и маленькая щель напротив. Иван чувствовал, что еще чуть-чуть — и снова отключится, но в баню кто-то вошел. — Так, чего сидим одетые? Вон, твой друг все снял уже, давай, а то испортишь одежду. Давай, вставай. Да помоги ему! Женщина показывала полуголому Виктору, куда проводить Ива- на, — в маленькую комнатку за тонкой, в одну доску, дверью. Впотьмах было почти не видно лица сопровождающей, кроме большого высокого лба и коротких волос, но по голосу она была немолода—явно за пятьдесят. С полпути Иван все-таки нашел силы дойти сам, чтобы новые люди не думали о нем как о нюне и жертве тяжелых обстоятельств. Кое-как ста- щив с ледяных конечностей прилипшую одежду, Иван поставил ее на стол, так как та упорно продолжала сохранять форму тела. Особенно за- бавно выглядела куртка — принимая тепло, она постепенно осаживалась. Вернувшись в главное помещение бани, женщина быстро закинула несколько поленьев в железную печь, чиркнула спичкой о невидимый коробок и незаметно исчезла, будто ее и не было. Нельзя отрицать, что Иван просто снова терял сознание от безумной усталости, но, растворись она по-настоящему в воздухе, он воспринял бы и это как нечто естествен- ное для здешних краев. Жар удивительно быстро заполонил скромную комнатку бани, и Иван почти физически стал ощущать, как оживает. Только был это не радостный и благодатный прилив сил, нет, это оказалось довольно болез- ненно: голова практически сразу начала тяжелеть, внимание рассеиваться, а от любого резкого движения двоилось в глазах, как при высоком давле- нии. Кости стали напоминать о себе ломящей болью отовсюду. Мышцы искрили, как будто их одновременно отлежали, напрягли, расслабили и отбили, как стейк. Иван практически не двигался и просто сидел на грубо обструганной лавке, а Виктор носился с черпаком, то и дело обливая себя. Зачерпнув еще воды, он двинулся к Ивану и резко окатил его, пользуясь беспомощностью товарища. — Баня — это вещь. Хрен теперь заболеем! Иван ничего не сказал. Вода показалась ему не настолько горячей, чтобы возмущаться, поэтому можно было и потерпеть. А вот когда дело дошло до веников, он стал сопротивляться в открытую. — Да отстань! — крикнул Иван и попытался оттолкнуть товарища ногой. — Ты не понимаешь, это главное в бане. Ложись. Ивану уже было без разницы, хотя оказалось довольно больно, и спина потом еще долго помнила прикосновения жестких прутьев. После бани все развивалось как-то стремительно: женщина принесла какую-то старую одежду, повела через довольно большой двор, где вовсю светило солнце и зеленела почти летняя трава, завела в дом и усадила на кухне. Стол уже оказался накрыт, была печеная картошка, огурцы с помидорами и какой-то компот. Иван не помнил, как это съел, но желудок определенно