Сибирские огни, №12, 2020

181 Разумеется, в современной поэзии есть хорошие, подлинные верлибры, но они, очевидно, являются исключением, подтверждающим правило, — не только в общих рамках литературного процесса, но зачастую и в творчестве их авторов, в основном пишущих в рифму. Авторы таких верлибров в противовес «актуали- стам» отличаются грамотной метарефлек- сией над жанром — так, например, поэт, философ, эссеист Андрей Тавров в пре- дисловии к специальному номеру журна- ла «Гвидеон» 9 , посвященному верлибру, проводит строгую и справедливую реви- зию жанра. Приведем развернутую цитату, по- тому что здесь Тавров вскрывает два важнейших свойства современных вер- либров, два их типологических параме- тра, которые делают их антипоэзией: «Стихотворение, как и человек, обладает телом, а значит, и жизнью, и аурой. Сти- хотворение без жизни и без ауры — это мертвое стихотворение или стихотворе- ние-трикстер, а еще точнее, перед нами в таком случае не оно само, а искусственная форма (стихотворение-биоробот) стихот- ворения. <…> Заряженность смыслом небольшого пространства речи заставляет речь лучиться следом живой энергии — аурой, причем такая аура, подобно мета- физической одежде, идет в живой космос, одухотворенный и бесконечный, и конца, как и само пространство жизни, не знает. <…> Если же речь вести о современном верлибре, то мне представляется возмож- ным назвать две тенденции его развития. Во-первых, это увеличение протяжен- ности стихотворения. Во-вторых, на- растание его технологичности. Длинные русские верлибры становятся все более привычными в пространстве, которое, с некоторыми кардинальными корректива- ми, до сих пор принято именовать поэти- ческим. Вполне естественно, что для того, чтобы поддержать ауру такого длинного стихотворения, его одежду, для него по- требуется на максимум его длины присут- ствие максимума смысла, причем тут есть некоторые тонкости. Поэмы, написанные регулярным стихом (я имею в виду, ус- ловно говоря, классический период по- эзии), в случае их протяженности не про- валивались в голизну, голость, отсутствие энергии и одежды, ибо в них происходила игра несловесных составляющих поэмы — строф, рифм, размеров, ритмов — все это обеспечивало живое игровое напря- жение на длинных отрезках поэтической вещи. В верлибре этих составляющих нет или почти что нет. Ему остается опираться прежде всего на заряженность смыслом, пластическим интенсивом, но если мы глянем на образцы длинного современно- го верлибра, то этой-то насыщенности мы как раз чаще всего и не найдем. На деле нам предлагают “поэтические” образова- ния третьего или четвертого ряда. Есть ли у них аура? У некоторых она присутству- ет, но ослабленная, неразумная, больше напоминающая заключения некоторых визионеров по поводу того, что нераз- умный слой души какое-то время после смерти человека все еще качается над его могилой. <…> “После Адорно” многие, ныне пишу- щие, ставят цель избавиться от “поэтиче- ского”. Но при этом встает вопрос — не идет ли в конкретных примерах процесс избавления от самой поэзии, как от чего- то слишком непонятного, изобильного и дискомфортного в “мире мер”? <…> Имеют ли стихи третьего ряда право на существование? Несомненно. Просто с точки зрения поэзии — это не норма, а игра на понижение, вполне приемлемая множеством уставших от всего сложного читателей, как интеллектуально оснащен- ных, так и не очень-то разбирающихся в поэзии. Вторая тенденция — это техно- логичность, причем не механистическая, а чаще всего виртуальная, на которую столь уповают создатели современных техноло- гических прорывов стихотворения в об- 9 http://gulliverus.ru/at-18.html