Сибирские огни, №12, 2020

171 Многие московские мамаши мечтают вы- дать за него своих дочерей, однако только одной из них удается с блеском окрутить князя. О том, как женили Петра Андре- евича, известно со слов П. И. Бартене- ва, рассказавшего подробности правнуку Вяземского. Вот как обстояло, по словам Бартенева, дело. Летом 1811 года, когда Батюшков снова вернулся из Москвы в деревню, Вяземский гостил в доме Коло- гривовых на Тишинке. Это была окраина города: сады, пруды, усадьбы. Компания молодых людей веселилась подле одного из таких прудиков, когда хозяйская дочка Вера вдруг забросила свой башмачок в воду. Князь Вяземский первым бросился доставать его и чуть не утоп. Полужи- вого, его отнесли в дом Кологривовых, где он остался сохнуть и поправляться на ночь. Усерднее всех за ним ухаживала Вера; ее мать тайком подложила Вязем- скому часики дочери, которые были об- наружены утром на его ночном столике; князю дали понять, что теперь, чтобы не скомпрометировать девушку, надобно жениться. Так, подобно Пьеру Безухову, Вяземский оказался в женихах, сам того толком не заметив. Дело оставалось за малым: открыть помолвку Карамзину, который в то время жил с семейством в Остафьево. КАРАМЗИН. Во время осенне- го визита в Тверь (1810) Карамзин тет-а-тет общается с великой княгиней Екатериной Павловной. Можно пред- положить, что все это были разговоры о судьбах России, которую Александр I (под влиянием Сперанского) чуть было не поставил на путь либеральных ре- форм. Екатерина Павловна относилась к новому увлечению брата (Сперанским) ревниво и просила Карамзина изложить суть их беседы письменно. «Записка о древней и новой России» была представ- лена великой княгине весной 1811 года, тогда же Карамзин встретился и с Алек- сандром, гостившим у сестры в Твери. Расчет Екатерины Павловны заключался в том, чтобы император прочитал «За- писку». Среди причин, подтолкнувших Александра сослать Сперанского и свер- нуть реформы, а именно — 1) заносчи- вая самоуверенность самого Сперанского, 2) угроза наполеоновского вторжения, 3) ура-патриотические настроения в обществе и падение экономики, — свою небольшую роль сыграла и аналитическая «Записка» Карамзина. Писатель указы- вал в ней на самодержавное устройство власти как единственно возможное для мирного развития империи. Он как бы оправдывал историческую неизбежность такой власти в России — ее же историей, над составлением которой работал. Че- рез полгода после записки — летом 1811 года — Карамзин, как обычно, удаляется в Остафьево: вместе с женой и двумя их малолетними детьми, и дочкой от перво- го брака Софьей. А молодой князь Вя- земский остается догуливать лето один в Москве. Тут-то и происходят события на Тишинке. Все бы ничего, если бы не матушка невесты, известная московская барыня Прасковья Гагарина, во втором замужестве Кологривова. Когда-то Ка- рамзин был влюблен в эту женщину. Их роман случился в 90-х. Вернувшись из путешествия по Европе, Карамзин тогда порвал с масонами, поселился в Москве и занялся журналистикой. Как раз в это время Прасковья Юрьевна вер- нулась из Польши, где потеряла мужа, и зажила одна со своим горем и мало- летними детьми на руках. Современники (Долгоруков) вспоминали, что Гагарина «смолоду была женщина взбалмошная и на всякую проказу готовая». Привыкшая к лени и роскоши, она была вынуждена сама заниматься хозяйством, которое быстро пришло в расстройство. Гагари- на была на два года старше Карамзина