Сибирские огни, №12, 2020

164 изойдет вторжение? Современная война поддавалась хоть какому-нибудь плани- рованию лишь на первом этапе, дальше ее ход становился пугающе непредсказу- емым. Требовался полководческий талант и интуиция, чтобы вести такие войны. Наполеон давно доказал, что обладает этими качествами. Своим генералам он предоставлял свободу в средствах до- стижения цели. Но генералы русского штаба? Безынициативные, привыкшие воевать по заранее утвержденному на- верху плану? Так, чтобы не брать на себя ни малейшей ответственности? Западная граница империи была са- мой длинной и самой неукрепленной. Большей частью она проходила по рав- нинной местности и не имела естествен- ных преград, кроме Днепра и Двины (Западной), которые решено было взять за порубежные. Но даже эти преграды оказались условными — мелкую Двину, например, можно было перейти летом вброд, к тому же ее западные берега зна- чительно поднимались над восточными, что ставило русских перед французами в уязвимую позицию. Барклай считал, что на границе сле- дует возвести несколько крепостей для расположения военных гарнизонов и про- вианта, которые служили бы опорными пунктами для русских армий, «сопрово- ждающих» Наполеона во время вторже- ния. Но за два года это было возможно сделать лишь отчасти, лишь укрепив глав- ные города границы — Киев, Бобруйск и Ригу и крепость в Дриссе. Строить пла- ны дальше становилось бессмысленно, поскольку никто не знал, как и куда На- полеон направит главный удар — на Мо- скву через Смоленск? или через Киев? или на Петербург через Курляндию? В оборонительной войне, когда инициа- тива изначально отдается вражеской ар- мии, действовать оставалось по обстоя- тельствам. Примерно к этому времени отно- сится один из самых замечательных, на наш взгляд, портретов Батюшкова. Написанный неизвестным художником, он дает нам прекрасное представление о том, каким поэт видел себя в двадцать три года. С холста смотрит молодой чело- век, остриженный по моде того времени. По тому, с каким простым изяществом он одет, можно предположить, что моло- дой человек щепетилен в моде. На нем темный шерстяной сюртук, под которым находятся: тонкий белый жилет (его борта выглядывают из-под сюртука и поднимаются под бакенбарды), белый шейный платок, завязанный на шее не- большим изящным узлом, сорочка (ее полупрозрачные уголки лежат на скулах чуть выше жилета) — и сток. В петлице сюртука хорошо виден орден, это Анна третьей степени. Орден прикреплен че- рез бант, что означает — получен в сра- жении. Молодой человек, хоть и одет в штатское, считает нужным напомнить об этом, и справедливо — ведь это портрет, то есть история человека. Сток, который, скорее всего, поддет под шейный платок, был чем-то вроде каркаса прочности; этакий «ошейник» из простроченной материи. Сток тре- бовался для лучшей фиксации платка. Повязанный поверх стока, тот не спол- зал и хорошо держался, подчеркивая красоту и оригинальность. Голова слов- но подпиралась этой конструкцией. Сток (и платок), мешая опустить голову, при- давал человеку осанку и стать. Сток был в моде до тех пор, пока английский денди Джордж Браммелл не придумал фикси- ровать материю крахмалом. Прическа, которую носит Батюшков зимой 1811 года, называется «а ля му- тон». Волосы завивались и начесывались сзади вперед, как если бы на человека со спины налетел порыв ветра. С практиче- ской точки зрения такая прическа была