Сибирские огни, №12, 2020

114 ИГОРЬ КОЖУХОВ БЕСЕДЫ ПО ДУШАМ дальше, логом шириной метров сто — сто пятьдесят километров на семь тянулись. И уже пройдя половину, в обед сев немного отдохнуть и пере- кусить в зарослях старого шиповника, услышали мужики шум, как со- бачье поскуливание, взвизгивание и даже подтявкивание. Словно щенки где играют. А сосед у нас был тот еще... Хапугой, конечно, не назовешь, но ничего мимо не пропустит, подберет, во дворе у себя прилепит, место найдет... Так вот он бате сразу: мол, если волчата — мои. Домой, говорит, уволоку, маленько подращу — и на шкуры. Давно, говорит, хочу унты себе волчьи или даже доху. Подошли они — и точно! Нора барсучья старая в самой гущине, и оттуда писк этот. Но никак не взять щенков без лопаты, да и страшно ста- ло. Отец говорил, что следил кто-то за ними: может, сам волк, может — вместе с волчицей. Ну и ушли мужики не солоно хлебавши. Только сосед был не так прост, через день уговорил своего брата, и они, взяв лопаты да старый одноствольный обрез, вернулись. Но, вскрыв нору, горе-охотники нашли только одного, уже зрячего, примерно месячного волчонка... — Ты же говорил, там пищали несколько. — Макар подложил со своей стороны дров и подвинул чурку ближе к огню. — Конечно, так... Только перетаскала мать волчат куда-то в другое место. А вот одного не успела — видать, много было щенков или далеко уносила... Но, как бы там ни было, забрали они волчонка, и поселил его сосед у себя во дворе в загоне из проволочной сетки. И все!.. — Что все? — теперь уже не стерпел я. — Влюбились всей семьей в волчонка или он признал за мужиками родителей? — Кончился в деревне покой, вот что. В первую же ночь в нашей, крайней к лесу, улице все собаки с цепей посрывались. А какие не смогли, в будки свои забились, хозяева еле их вытаскивали. Но никто ничего не понял, сосед же молчал. И вообще, мало ли что, около тайги же живем, всяко бывало, и медведи в деревню заходили. Но суть в том, что стала волчица — а это была именно она, сосед потом сознался, — пытаться волчонка спасти, выкрасть. Но сосед тоже закусился, и... кто верх возь- мет, человек или зверь! Он и яму во дворе копал глубокую — волчица обходит!.. Он и капканы по углам загона настораживает — бесполезно!.. Сам ночь сидит с ружьем в сенях, окно выставив для стрельбы, — та совсем не появляется! Так пол-лета и провоевали, а ближе к осени не- ожиданно перестала приходить волчица, и вроде как щенок успокоился, быстро превращаясь в мосластую, не лающую на людей собаку. Сам со- сед упорно его растил, раз в неделю загонял в старую баню, к которой был пристроен загон, и чистил в клетке. Отцу однажды рассказал, что не убьет волка, а, дождавшись возраста, будет водить к нему сук в охоте и выведет породу собак, сильных и молчаливых. Вроде где-то даже слы- шал о таких... Дед опять замолчал, вспоминая события, произошедшие целую жизнь назад. Вспоминал, пытаясь не лепить на эту историю другие слу- чаи, которых наверняка было тысячи за прошедшее время. Подновил у себя чай, не торопясь отхлебывал, но, словно забыв о нас, молчал...