Сибирские огни, №12, 2020

100 РОМАН ГОРЕПЁКИН КАЛМЫК 15. Дальше Евдокея Хлебникова принимала решения почти не разду- мывая. Ее действия сами собой складывались в естественную последова- тельность. А что тут раздумывать? Попоив — посадить торчком, подер- жать — пусть отдохнет, дух переведет. Передохнул чуток — перепеле- нать: чистой сухой ткани довольно под рукой, а старое тряпье долой. За- пеленала — покачать, побаюкать на руках, пусть задремлет. Задремал маленько — положить в корзинку: сперва платок на дно, потом дитя — и прикрыть завеской. Да не плотно — чтоб дышал свободно, а мухи и мош- ки не беспокоили. Вот и все дела, над чем тут думать? Однако же после этих забот нашлось и о чем крепко поразмыслить. Во-первых, что дальше делать с найденышем? Вспадало на ум лишь одно. Бог прибрал родных сынов: двое — тут в могилках, а младшенький- то сгинул бесследно, живой ли, нет ли? Скорей неживой, был бы вжи- ве — послал бы отцу-матери хоть тайную весточку, а так... И теперь, на старости лет, дал Бог сыночка заместо тех! «Как в сказочке говорится: не было у старика и старухи своих детей, да нашла старуха на меже дитя богоданное... Вот и я так же. Возьму себе, небось четверых вырастила — и этого тоже выхожу! Другой вопрос — как снести его домой? Ведь сюда-то шла — кор- зинка, почитай, порожняя была: так, вода, съестного немного, тряпья... А теперь в ней добрых двадцать фунтов живого весу, а то и поболее будет! А дорога в обход — ох и длинная! Эх, не те ноги уже, не те...» А еще где-то подспудно все же бродила мысль о заразе. Гнала ее Ев- докея, гнала, а вовсе выгнать не получалось, так и скребло: а ну как чуму либо оспу принесу н а люди? О себе она уже не задумывалась. Еще, конечно, не хотелось ей досужих станичных разговорчиков да пересудов. Что будут — в том сомнений нет. Казаки — народ злой на язык! Даже с бабкой Марьей Шабановой не сильно желалось Евдокее объясняться, по крайней мере, пока. После всех этих размышлений над спящим младенцем и решилась Евдокея на небольшую хитрость. Корзину с ребенком она повесила на толстую сухую ветвь акации — по опыту знала, что в таком возрасте даже самое бойкое чадо — и то не сможет встать и вылезти из глубокой корзины. Увязала свое небольшое добро в узел, просунула его в кусты и скорым шагом по белой галечной дорожке пошла к церкви. Там уже поджидали ее бабка Марья Шабани- ха с Анютой. Поставили свечи, помолились-поклонились, как положено, вышли. — Ну что, Евдокея, пойдем? — начала бабка Марья. — Навестим Вассу-то Калишникову, как плановали? — Да забыла я, Марья Афанасьевна, корзинку на могилках... — И-и-и, что ж ты так-то, Дуся? Да мы сейчас вот энту козу спо- сылаем! Тут близехонько, она враз прискочит.