Сибирские огни, 2019, № 6

88 ЕКАТЕРИНА РАСКОЛЬНИКОВА ИСКУССТВО НЕПОНИМАНИЯ Путешественники Николай Петрович путешествовал редко. Конечно, если считать за- городные поездки, то он был путешественник бывалый, но вот за границу поехал первый раз. — Ты там себе бабу найдешь! — говорила неугомонная Мария Ни- колаевна. — Я тебе совсем не нужна! Тебе лишь бы уехать! А мне что, отдыхать не надо? С матерью твоей сидеть? С детьми? Пришлось взять жену. «Ну, хоть пива попью», — решил Николай Петрович и показал ей билеты в Баварию. Они собрали чемоданы, взяли себя в руки и поехали. Дивная оказалась земля — Бавария! Спокойно, тихо, голоса на чужом языке что-то хрипят, шуршат. Улицы чистые. Дома будто нена- стоящие, из пряников сделанные, как в сказке. И беззаботно тоже как в сказке, никто не смотрит угрюмо или подозрительно. Не то что на Руси. Остановились они в маленьком отеле Вюрцбурга по совету знако- мых. И в первый же вечер поругались. — Что это за отель так далеко от центра? Теперь, что ли, пешком до центра тридцать километров идти? Или, может, на автобусе, за дополни- тельную плату? — негодовала жена. Отель был совсем маленький: два этажа и пять номеров плюс ре- сторан, точнее столовая. Держала его семейная пара, пожилые интелли- генты. Еду для постояльцев готовили сами, с ними же и обедали, если завязывалась дружба. На самом деле отель был километрах в трех от центра города, но Ма- рия Николаевна не стремилась быть точной в своем неистовстве. Важно было, как она чувствовала себя в этой двухэтажной западне, далеко от центра, куда она, в общем-то, и не стремилась. АНиколай Петрович был в восторге, и это ей не очень нравилось. Он уходил куда-то радостный, приходил, напевая песенку, звал ее гулять. Она отказывалась. Тяжело ходить, старая она уже (сорок восемь лет — это вам не шутки), ей бы сесть на диван, включить телевизор — и чтобы не трога- ли. И хотя она делала все, что ей хотелось, то есть ничего, недовольство так и кипело в ней. Что там за другая жизнь за окном? Но смотреть сама она не хотела, а когда Николай Петрович ей рассказывал, она нахохливалась и молчала. Мол, вот ты можешь ходить везде, здоровяк (он был на де- сять лет старше жены и недавно перенес операцию на сердце), а я не могу, страдаю. А он говорил: ну и страдай, мое какое дело, я отдыхать приехал, пока. Хлоп дверью — и все, опять она весь день наедине с телевизором. С хозяевами Мария Николаевна держалась холодно. Они считали, что она не в себе. Недопонимание еще больше усугублялось разной клас- совой и лингвистической принадлежностью: Мария Николаевна одева- лась с рынка и почитала себя шикарной («для них сойдет») и наотрез от- казывалась учить язык, даже базовые приветствия. При встрече с этими полноватыми, опрятными немцами недовольно молчала. В довершение всего немцы готовили очень вкусно, но признать это Марии Николаевне мешала ее крестьянская гордость.