Сибирские огни, 2019, № 6

82 НАТАЛЬЯ МОЛОВЦЕА НА ОТШИБЕ И когда женщина в перевитой косынке пришла за водой в другой раз, он решил не отмахиваться, а поговорить с ней по-человечески. Для начала спросил имя-отчество. Она несмело представилась: — Милана... Можно без отчества. Он удивился про себя: Милана? Это еще что за имя? Маланьи в их краях — да, водились, но ведь это когда было-то. Сейчас имена другие пошли. А Милана... это почти что «милая». Это же выговорить невоз- можно! И зачем выдумывать такие трудные имена?! В общем, обошелся без имени. И когда эта... Милана... шла уже на- зад, от колодца, остановил ее вопросом: — Вы, говорят, картины рисуете? Я бы, пожалуй, приобрел одну. — А вы приходите ко мне. Посмотрите, может, какая и понравится. И на другой день они пошли к ней вместе. Ведро с водой нес он, Михалыч. Ну а как же? Не пойдешь же рядом с нагруженной женщиной порожняком. Дунькин дом— известное дело — не дом, а домишко. Хозяйка давно умерла, и никто не подправлял рассохшиеся полы, не подновлял обсыпа- ющуюся штукатурку. И все в доме было как при хозяйке — по старинке: стол, лавки вокруг стола, кровать у стены. А вот картины, на полу вдоль стены расставленные, — это внове. Стал разглядывать. Девчонка сидит на лавке, голыми ногами болтает — ну, это он и без картины каждый день может увидеть. Мальчонка белоголовый... В их селе, после того как сюда повалили откуда-то из своих краев армяне, больше черноголовые да черноглазенькие бегают. Он, Михалыч, с советских времен привык все национальности равными считать и против армян ничего не имеет: раз там, на родине, стало вам плохо, живите у нас, земли на всех хватит. А все-таки обидно, что светленьких-то голов среди играющей на улице пацанвы почти не стало. И имена... Ашотик, Гарик, Левон — кличут по вечерам женщины, созывая ребятишек домой. И не слышно знакомого: Иван, Вовка, Петька... да тот же Мишка, в конце концов... Однако он пришел сюда не за тем, чтобы об именах размышлять. Он пришел за картиной. И вот, кажется, та, которую он унесет домой. Совсем простенькая картинка — букет цветов. И все они такие знако- мые-раззнакомые: ромашки, да васильки, да желтая кашка, да ржаные колоски среди них. Лето красное минет, а они у него над диваном так и будут цвести — глаз радовать, душу греть. — Вот эту возьму. Говорите цену. — Да вы можете и не платить ничего. А лучше наделали бы мне ра- мочек. Рамочек мне не хватает. С тех пор так и повелось: то она к нему за водой, то он к ней с ра- мочками. Народ, конечно, все это наблюдал, делал прогнозы. Озвучил их тот же Василий: — А что, Михалыч, не пора ли тебе в сам-деле?.. У вас ведь уже ко- оператив образовался: она рисует, ты рамочки мастеришь. Вы бы ладком, мирком — да за свадебку...