Сибирские огни, 2019, № 6

69 МИХАИЛ РАНТОВИЧ АФЕЙ На остановке никого не было; через дорогу, под ярко освещенными литерами маркета, по телефону разговаривал мужчина, свободной рукой преувеличенно жестикулируя. Из темноты соткались двое. Один был без шапки, налысо брит, с глупыми губами, у виска лоснился шрам; другой, в лыжной шапочке, с лицом в бородавках, был толст, как откормленная свинья. Лысому страсть как хотелось прикурить, он обратился ко мне, одна- ко я проигнорировал его: я вслушивался в ругательства, которые мужчи- на с телефоном кидал равнодушному пространству. Слышу ли я, земеля, попытался лысый опять обратить на себя внимание. Ну, неопределенно протянул бородавчатый боров, подходя сбоку. Что вам нужно, спросил я, когда лысый оказался прямо передо мной. Он уточнил, не оглох ли я. Ну, выдохнул кабан. Не мог бы я дать закурить, сказал лысый. Я не курю. Не мог бы я занять денег на проезд, поинтересовался он. Он вы- сказал недоумение, откуда я вообще взялся, не видел меня раньше. Я сто- ял в снопе фонарного света и ничего не отвечал. Брови лысого лезли на лоб от удивления и раздражения, свет резал ему глаза, он часто мигал. Ну так что? Деньги есть? Отойдите от меня, сказал я и жестом отстра- нил его. Он горько улыбнулся, переглянулся с толстяком: мол, первый раз такое. Не соизволю ли я отойти с ними вон туда для разговора, кивнул он на темный остановочный павильон. Мне было неплохо и там, где я на- ходился. Ну, замычал его приятель, потянул было за нейлон куртки, но я отступил от них на шаг. Не распускайте, пожалуйста, руки. В этот момент к остановке подошли двое крепких мужчин, в чем- то сродных одиночке под вывеской магазина: они так же безостановочно болтали и чрезмерно размахивали руками. Они покосились на нас, про- должая свой сторонний диалог. Лысый и толстяк еще потоптались и вско- ре ушли, бросив сквозь зубы, что мне придется худо, когда мы встретимся в другой раз. Курва, крикнул человек под вывеской, рубанул рукой и тоже удалился со сцены. ...В Утопск я поехал через месяц, когда в марте выдались большие выходные. Прибыл под вечер, так что не смог толком рассмотреть город; осталось общее впечатление его разбросанности, бесконечности, гнутости его дорог. Маршрутка, на которой я ехал, заворачивала вправо, потом влево, потом снова вправо — и так несколько раз. Новостройка, где жила Ксения, оказалась где-то далеко, среди снега и серого льда. Я отыскал нужный подъезд и поднялся на лифте. Проходи, проходи, сказала Ксения, открывая дверь. Она улыбалась, растягивая губы и зубов не обнажая. На ней была сиреневая юбка с от- ливом и спортивная майка, в проймах которой виднелись лямки бюстгаль- тера. Она казалась еще более полной, румяной, спелой. Ксения провела меня по квартире. Пространство голубой комнаты умножалось на два зеркальным шкафом, в котором отразилась огромная кровать; рядом с дверью застекленной лоджии располагался компьютер- ный стол; в углу, на клеенке, были сложены детские игрушки. На стене другой комнаты висел портрет знакомой щербатой индианки, вдоль ко- фейных обоев вытянулись кровати, а на полу лежал палас в психоделиче-