Сибирские огни, 2019, № 6

67 МИХАИЛ РАНТОВИЧ АФЕЙ ку по махаджа-йоге — я тебе дам почитать. Это было для меня настоя- щим открытием. Ты должен попробовать». Орфография и пунктуация автора не сохранены. Хотя Ксения стави- ла точки, но начинала предложения со строчных букв и для обозначения эмоций чрезвычайно охотно пользовалась одиночной скобкой, употребле- ние которой взрослыми людьми всегда приводило меня в недоумение. Ксения не могла быть довольна тем, что я редко и ненадолго выхожу в Сеть и она не может предаваться со мной продолжительным воспоми- наниям; тем, что я игнорировал видеоматериалы околорелигиозной тема- тики, которыми она делилась, а на вопрос, что думаю о махаджа-йоге, отвечал уклончиво, — и она приехала из Утопска, в котором теперь жила, в город, где по-прежнему жил я. В этом городе, в детстве бывшем для нас общим, она время от времени навещала родителей, и очень удачно совпа- ло, и она надеялась, что сможет встретиться со мной. Мы, разумеется, встретились. Звать ее к себе на квартиру я не стал. А между тем была зима, ветер стервенел, и посреди тусклого серого дня горели рыжие фонари. Мы пошли в единственное на весь город кафе. Обычно я не посещаю подобные места не только из-за диких, голодных цен, но и потому, что разные сорта кофе, чая и мучных изделий тут по- дают с мучительным, тошнотворным подобием музыки. В кафе, однако, был куцый закуток, тихий аппендикс с детскими снарядами и парой сто- ликов, где в тот день никого не оказалось. Да, согласилась Ксения, она тоже не любит эту музыку. Это негар- моничные вибрации. Это просто плохо, это какофония, сказал я. Да, но это еще и вибрации. Они плохо влияют на организм. Несмотря на плохие вибрации, Ксения продолжала сидеть и как ни в чем не бывало улыбаться. Она, конечно, изменилась. Будучи и в юности невысокой, она, казалось, стала еще ниже и раздалась вширь. Полноты ее тела не скрывал бурый свитер с темными и светлыми зигзагами, до- полнительно ломавшимися на круглых грудях. Маленькие пухлые руки с детскими ямками на месте костяшек были в многочисленных серебристых кольцах. Темные глаза сверкали. В эти ведьмовские глаза словно закапали атропин: я не мог различить зрачка, настолько они были черными. (Как потом выяснилось, у нее была привычка смотреть молча, пристально, не- отрывно, почти похотливо. Глазами она гипнотизировала и допытывалась. Впечатление от этого было неприятное.) Продолжая смотреть на меня и не изменяя выражения губ, Ксения отмахнулась от мухи. Я перевел взгляд на телевизор под потолком: муль- типликационный кот, безуспешно гоняясь за маусом, разбивал вдребезги кухонную посуду. Подошла девушка в белой блузе и черном фартуке, сса- дила с подноса приземистую чашку кофе (мне) и высокий бокал молочно- го коктейля (Ксении), ушла, взяв поднос под мышку. Ксения спросила, что я смотрел из того, чем она со мной делилась. Я признался. Она ничуть не удивилась и тут же принялась рассказывать о пассах, которые нужно проделать над головой потертыми друг о дружку ладонями, чтобы почувствовать, как из темени родничком выходит энер-