Сибирские огни, 2019, № 6

60 ГАЛИНА ШЛЯХОВА ВОВКА-ПИСАРЬ тельные эмоции, а она только расстраивается. Вам что, трудно написать письмо или совсем времени нет? Она же ваша мама, а вы уехали и забыли про нее! Вы бессовестная. Вот если она помрет, вы будете виноваты. Вот если вы не напишите ей...» Вовка остановился. Он думал, что он сделает в случае теткиного дальнейшего молчания, и, решив, что самое верное де- ло — напугать тетку органами охраны правопорядка, дописал: «...я обра- щусь в милицию!» Потом встал, прошелся по комнате, раздумывая, чем бы завершить свое послание, и, не найдя ничего лучше, в конце подписал: «Всё! Владимир Сергеевич Зырянов!» Листок он свернул, тайком выудил из коробки чистый конверт, подписал его, уточнив адрес тетки в маминой записной книжке, и спрятал письмо в потайное место. На следующий день Вовка благополучно сдал конверт на почту. К седьмому ноября деревенские посадочные площадки были покры- ты достаточным слоем плотного снега, наконец пустили рейсовые само- леты, и первой же почтой Вовкино письмо вместе с другими отправилось к своему адресату. * * * Бабка Любава стряхнула снег с верхонок, поправила сбившийся платок и принялась затягивать веревку. Вовка поправлял алак * на Сюне. Сюня — центровой кобель упряжки, белый, массивный, с рыжим носом и лукавыми глазами, — повиливал хвостом и тихонько поскуливал в не- терпении рвануть к дому; остальные собаки вторили ему. — Ишь, расходились! — радовалась Любава Ефимовна. — Застоя- лись за лето. Ишь, стосковались-то по упряжи! — Баб, а где кряжи скинуть? — спросил Вовка. — Ты, сын ** , нарту у заднего двора переверни, там и распилим по- сле... Вовка встал на полозья позади нарты, собаки было дернулись, но бабка Любава громким окриком их остановила: — Та! — И лес повторил за нею: «Та! Та. Та...» — Ишь каво де- лат! — Она шлепнула Сюню по морде верхонкой. — Ты, парень, крепче держись, а то этот кобель вконец одурел. Да смотри, нарту перевернешь и сразу прыгай, а то Сюнька собак обратно поведет, а ты их не догонишь... — Хорошо! — уверенно ответил Вовка. — Но! — скомандовал он собакам, и нарта понеслась, поскрипывая полозьями по утреннему пух- ляку. «Эх, елочки, мои сосеночки!» — торжествовало в Вовкиной душе. До чего ж он любил эту пору, этот лес, укрытый покрывалом кухты *** , этот пьяный морозный ветер, это синее, бесконечное, как его любовь, небо! * Алак — кожаная лямка, шлейка, деталь собачьей упряжи. ** Сын, дочь — ласковое обращение пожилых людей к молодежи независимо от возраста и степени родства. *** Кухта — обильный иней или снег на ветках деревьев.