Сибирские огни, 2019, № 6

59 ГАЛИНА ШЛЯХОВА ВОВКА-ПИСАРЬ — Чего стряслось-то? Вон и день хороший, и ты вроде на поправку пошла, и писем принесла ворох, а все равно чем-то недовольна?! — Да всем я довольна... — тихо ответила бабка Любава, а потом добавила раздосадованно: — От Верки опеть письма нету! Ты ведь пом- нишь, поди, последнее ешо по лету было, кажись в июне, дай бог памя- ти... — Она сурово завращала глазами. — Вот так и расти вас, иродов! Пока малы — мать нужна, а как взрослыми сделаетесь — так и забыли. — Любава Ефимовна начала распаляться. — Вот ведь как ей говорила: не езди ты в этот Казахстан, че тебе в нашей земле не живется? Связалась с этим Русланом, а какой он мужик? Слово одно, что мужик! Ни дрова рубить, ни рыбачить не могет. Да и был бы красивый ли, умный ли! А то ж без слез-то не глянешь — дылда, как жердь худой, да сутулый, черный как головешка, и нос, как у орла, крючком, еще и очки... Как она обзари- лась на образину-то этакую? Одурманил девку, увез в свою черномазию! — Да нормальный дядя Руслан... — хотел возразить Вовка, но баб- ка его оборвала: — Сядь! Каво говоришь? Чего ты понимашь в жизни-то! Кажному человеку в своем народе положено судьбу искать, ведь у их-то там совсем по-другому люди живут. Я эван по телевизору-то видела, там у их бабы лицо тряпками завешивают и слово сказать прав не имеют! — Да это же не в Казахстане, это в арабских странах! — А кака така разница — что одно страм, что другое! Вот какие парни за ей ухлестывали, а нет — нашла себе басурманина! А теперь че? А теперь вот и писать перестала... А я думай, то ли она там взаперти под замком живет, то ли от отчего дома вконец открестилась... — Бабка вы- скочила из-за стола и с грохотом стала собирать чашки. Вовка попытался ее успокоить: — Ну следующей почтой письмо придет! Но Любава разозлилась еще больше: — Все, не говори ерунды! Я уж и так от почты до почты жду... — Чувствуя, что горечь переполняет ее, она поспешила отправить внука до- мой: — Ну, ступай, уж обед скоро, а ты еще дома не казался. Весь оставшийся день Вовка пребывал в подавленном настроении. Чем бы он ни пытался себя занять, мысли возвращались к бабке, ее зло- получным письмам и безмолвствующей тетке Вере... И тогда он принял решение — написать свое собственное письмо. Вовка уверенно вырвал из общей тетради лист, взял ручку и стре- мительно начал: «Здравствуйте, тетя Вера. Пишет вам ваш племянник Вовка...» Немного подумав, он скомкал лист: «Еще здороваться я с ней буду!» И, выдрав новый, на одном дыхании написал: «Тетя Вера, пи- шет вам ваш племянник Вовка. И пишу я не потому, что меня попросила бабка, а потому что я сам решил вам написать! Как вам не стыдно?! Вы очень долго не пишите писем бабке, а ведь она их ждет! Она же старая уже, больная, у нее давление и нервы. Ей врач сказал, что надо положи-