Сибирские огни, 2019, № 6

51 ГАЛИНА ШЛЯХОВА ВОВКА-ПИСАРЬ Но бабка не унималась: — Какой такой возраст?! Я своих восьмерых вырастила и ни про какие такие возраста не знала. Это у вас сейчас мода пошла с имя тю- тюшкаться, а у нас все по-простому было... Однако ниче, все выросли и в люди вышли! — Так и время другое сейчас... — вставила было Наталья, но Люба- ва Ефимовна ее оборвала: — Время, оно всегда одно — наше, только нравы тончают, воли мно- го стало! Кажный должен место свое знать, а уж ребенок и подавно. Ты вот погляди на своих детей — они ж у тебя что хотят, то и говорят! Светка вольная, как бог весть что, а если шаболдой какой вырастет, куды потом жаловаться, кому пенять станете? — Это с чего Светка шаболдой стать должна? — возмутилась не- вестка. — Как это с чего? От воли вашей! Шарится по улице, как с крестом за пазухой! Я своих девок в узде держала, они у меня без спросу за ворота нос не высовывали! — Любава Ефимовна назидательно вознесла перст над головой. Наталья негодовала, ее лицо засияло гневным багрянцем: — Только не надо меня учить, как с детьми управляться! Вы сами в свое время никого не слушали, и я не намерена. Держать на цепи детей — это не дело. Примеров тьма, как вырываются потом из деревни в город и начинается не пойми что... Вон старшие наши учатся, и ничего! Не броси- ли, шаболдами не стали. И Светка с Вовкой хуже не будут. Любава Ефимовна сообразила, что спорить с невесткой смысла нет, тем более что она вовсе не хотела с ней ругаться. — Дай бог! — мягко сказала она. — Ты не серчай на меня, если что не так говорю, я ж добра хочу для их. — Я понимаю, — примирительно ответила Наталья. — Но вот парень-то скандалист, построже с им надо. Ты уж скажи ему, что бабке родной так дерзить не положено, и дверьми хлопать, и псешить... Бабка, она сегодня есть, а завтра не станет, а ему с людями жить... — заключила Любава Ефимовна. Наталья молчала, помешивая ложкой чай. Она и сама находила сво- его сына чрезмерно упрямым и вспыльчивым, и дело было не только в его возрасте: все ее дети были разными, но именно эти, казавшиеся ей отрицательными, черты были присуще им всем. Она не могла списать это на издержки своего воспитания: и сама выросла в свободе, без деспотич- ного давления со стороны родителей, но ни она, ни ее братья и сестры не стали нетерпимыми и скандальными. Ответ лежал на поверхности, вернее сидел сейчас перед ней и пил чай с вареньем... «Да, кровь гуще воды!» — подумала она. — Обязательно поговорю с ним... — сказала она тихо и, глотнув остывшего чаю, решительно добавила: — И накажу его как следует! В этот момент Любава Ефимовна испытала противоречивое чув- ство. Довольство от возмездия за обиду мгновенно сменилось тревогой и