Сибирские огни, 2019, № 6

174 ЕКАТЕРИНА КРАСАВИНА ВСЮДУ ОН БРАЛ МЕНЯ С СОБОЙ... С Леночкой мы пробыли в роддоме сорок дней. Юра приходил ко мне каж- дый день. Меня отпускали с ним на часок-другой погулять… мы обсуждали наше положение, а оно осложнялось все более. Как говорится в народе, беда не приходит одна. В середине августа Юрий вышел на работу, и тут его огорошили: отняли уроки черчения в двух школах и оставили одну только ближнюю, в которой у него было мало уроков. Значит, получать зарплату он будет теперь всего шестнадцать рублей… * * * Все эти годы — с 1960-го по 1966-й, пока жили в материном доме, мы меч- тали куда-нибудь уехать. Да ведь и не только мечтали, а предпринимали такие по- пытки! Я писала ранее, что Юрий ездил в Кимры, Углич, Ярославль, Кострому, потом в Новгород. Ездил в Москву в какое-то учреждение, ведавшее набором рабочих в Сибирь и на Крайний Север, чтобы завербоваться. Он готов был ехать хоть куда, лишь бы ему пообещали, что там у его семьи будет крыша над головой. Ничего у него тогда не получилось. И слава богу! А то угодили бы куда-ни- будь, где Макар и телят не пас. Берегла нас судьба. Когда Юрий стал работать в «Калининской правде», он опять же просился куда-нибудь собкором, рассчитывая на то, что там дадут нам жилье. И ему обе- щали, что направят работать собкором, сначала в Торжке, потом в Бежецке, но все как-то неуверенно. И вдруг сверкнуло: Осташков! Где находится этот Осташков, я понятия не имела. Да ведь мне было все равно, куда уезжать, лишь бы уехать. Юра сказал, что Осташков — это городок на озере Селигер… Название такое красивое: Селигер. Все решилось: едем в Осташков! Рано утром — это было в конце ноября 1966 года — к материному дому подъехала большая грузовая автомашина. Мы тотчас — с воодушевлением! — стали выносить вещи. С тем же воодушевлением, надо отметить, нам помогала мать: наверно, она тоже была рада, что мы уезжаем, и у нее наступит, как она говорила, «спокой дорогой». Да, конечно, ей теперь будет без нас жить хорошо, спокойно. Шофер залез в кузов и принимал у нас вещи: детскую коляску, детскую кроватку, потом корзину с посудой, старательно придвинул к стенке кузова эта- жерку книжную и кроватку детскую… — Вы бы сначала выносили крупные вещи, — сказал он, — а потом уж мелкие. Мне тут надо все уплотнить. Мы вынесли Юрочкин диванчик и узел с одеялом да подушками да нашу новую кровать. После чего сказали: — Все! У нас больше ничего нет. — Как все? — опешил он. — Зачем же вы заказали такую большую маши- ну? Вам хватило бы и маленького грузовика. А не ради большого кузова был взят этот грузовик — редакция оплачивала, не мы! — а ради обширной кабины, чтоб всей семьей уместиться. Мы уселись все в кабину: Юрочка у папы на коленях, а Леночка у меня — прижалась и за- мерла, затихла. Во время хлопот я совсем забыла о свекрови. Мы даже забыли с нею про- ститься, уже готовы были тронуться в путь, мать стояла в калитке, махала нам рукой, поднесла край передника к глазам. Не знаю, сколь искренними были ее слезы, а мое сердце в эту минуту замерло от радости: наконец-то свершилось! Мы покидаем этот дом.