Сибирские огни, 2019, № 6

13 ИГОРЬ КОРНИЕНКО ЧЕРНОЕ И КРАСНОЕ Взглянула в иллюминатор: серая лента взлетной полосы, спицы ан- тенн, в небе ни облачка — умиротворенный, статичный пейзаж безраз- личия, неучастия, отстраненности... А внутри у нее ураган, и «мать» пре- вращается, зарифмовывается в яростное матерное слово, она повторяет его про себя, а так хочется прокричать, чтоб освободиться от горького привкуса невыполненного обещания. «Дура, дебилка, идиотка!» Сосед, пожилой лысый мужчина, участливо улыбнулся. — Забыли что-то? Сочувствую, — закивал он и кивал после каждой произнесенной фразы. — Я как-то про жену забыл (кивок) — вот это была, скажу я вам, катастрофа (еще кивок). Все ведь поправимо, не рас- страивайтесь (кивок, кивок, кивок). Ну вылитый китайский болванчик, кивнула в ответ Сабина, моло- дая и ужасно дерганная, нервная для своих двадцати семи лет женщина. Мать ее иначе как «психушка» и не называла с детства. — Ты посмотри на свои волосы, — тыкала дочь лицом в зеркало. — Пятнадцати еще нет, а уже седина лезет. А все из-за чего? Из-за нервов. Раздражительности... Выросла невротичка. Сабина ущипнула себя за бедро, смотрела на блестящую лысину со- седа и говорила с ней. Всю сознательную жизнь не смотрит людям в гла- за — не выносит, терпеть не может. Выдерживает лишь взгляд собак и кошек. — В аэропорту, что ли, забыли? Жену... Мужчина кивнул: — Не совсем. Проснулся — и забыл, что женат... А вы, если не се- крет конечно, что забыли? — Родину, — не задумываясь ответила Сабина. На самом деле место, где родилась и прожила до пяти лет, Сабина не считала своей родиной. — Потому что не помню ничего, — рассуждала она. — Ни моря, ни дома с виноградником, ни лиц. Ни черта... А родина — настоящая — там, где ты все знаешь. Ее вспоминаешь, видишь в снах, по ней скучаешь... Моя родина — Сибирь, а юг, Каспий как что-то иное, не мое, неродное. Ненастоящее. Да и жару я терпеть не могу. Поэтому без особого желания и энтузиазма прилетела Сабина на свадьбу сестры и всю неделю с утра и до полной отключки вливала в себя домашнее вино, мешая его в дичайшие, безобразные коктейли с пивом, водкой, агдамом, ликерами, коньяком... Она и перед самолетом сделала себе «успокоительное» из вина с ми- нералкой. — Но как вылетело из головы, что дядь Ване пообещала, ума не приложу! — оправдывалась и торопливо курила у здания аэропорта, уже на родной сердцу сибирской земле. — Для него это так важно. Ё-о-о... Для него это вопрос жизни и смерти.