Сибирские огни, 2019, № 6

149 ИГОРЬ МАРАНИН СИБИРСКИЙ ЛЕГЕНДАРИУМ что кладоискатели редко уверялись в них и чаще относили свои неудачи к тому, что при вскрытии клада не соблюли сами какого-либо условия… и оттого деньги превратились в камни или стекла». Крест Пугачева Трудно приходится Кузнецовым — уж больно их много! Как тут войти в историю и запомниться потомкам? Как исхитриться, чтобы современники от- личали ото всех прочих однофамильцев? Потому с давних времен многие из потомков кузнецов носят фамилию двойную: первая часть — родная, а вто- рая — прозвище. В XIX в. среди сибирской читающей публики были известны два Кузнецова: Иннокентий Петрович (этнограф, археолог, историк и золо- топромышленник) носил прозвище Красноярский, Евгений Васильевич (пи- сатель и журналист) — Тобольский. Последний стал автором занимательных исследований «Воздушные страхи Тобольска в старину» и «Кладоискание и предания о кладах в Западной Сибири». Собирая материал для второй книги, Евгений Васильевич читал старинные рукописи, газеты, беседовал со старожи- лами. Среди прочих находок обнаружились материалы о необычной находке в Тобольском окружном полицейском управлении. В марте 1889 г. разбирали там вещественные доказательства по старым делам и нашли каменный крест раз- мером в шесть вершков (чуть больше 25 сантиметров) со следующей надписью: «Сей крест заветный кладенная сия поклажа сибирским пугачевским воинами двадцати пяти человекам, есаулом Змеюлановым свидетельствована казна и по- ложена в сундук счетом, инпериалами сто тысяч, пулуинпериалами пятьдесят тысяч, монетами тоже пятьдесят тысяч, да кто сей крест заветный счастливым рабом найдет тот и казну нашу возмет — нашу казну возмите и посибе делите друг друга не обитте — но вместо нашей казны по завету нашему положите в ту яму двух младенцев, то во избавлении их положите на каждую голову по двести монетов, но не звонкой, а бумажной царской для вечной потехи стражам нашим, а без исправного завета и к казне к нашей не приступайте, ибо наши стражи страшны и люты, чего делают рабам противно их не видно, а за свое бу- дут стоять крепко; по вынятии сего заветного креста и завета готового ищите от- говорщика, а отговорщик должен знать как показано на семи главах сего креста, как сделать завет, потом завещания и как зделании завету к вынятии поклажи приступать с шестую полночь, а когда казну нашу вымите, то сей крест [ нераз- борчиво ] засыпьте свой завет слушатся отговорщика как сказано выполните и казну нашу получите. Аминь». Иными словами, это был «кладной» крест — ключ к заколдованному кладу. Недаром речь шла об отговорщике! Только он знал, как правильно расшиф- ровать выбитые на семи главах находки буквы и точки. Кладные предметы не были редкостью во времена Пугачева. В Вятском музее, например, хранится камень, обнаруженный в 1879 г. на территории Фаленского района. Надпись очень похожа: «Сей камень заветный кладеная сия поклажь сибирским Пуга- чевыми воинами 28 человеками да сей поклажи златого казною червонною мо- нетою 56 тысяч каждой червонного щитая по пяти рублей, а поклажи серебром 44 тысячи монетами каждой монету щитая по рублю да это сей камень щест- ливой раб найдет, тот казну нашу возьмет, да это нашь заветь исправить тот и казну нашу разделити нашу казну возмите и по себе делите. Друг друга необите есаул Макаров атаманом Сухопаровым нами завещено тако по вместо нашей казны положите по завету нашему 30 аршин тонкова холста да каждого полуар-