Сибирские огни, 2019, № 6

138 РУССКАЯ ПОЭЗИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ —Юрий Михайлович, в юности вы были противником советской вла- сти — и вот этой власти нет уже много лет. Лучше ли стало лично вам и стране? —Противником советской власти я был не только в молодости, и в этом нет ничего удивительного: я христианин, а власть эта была агрессивно атеистиче- ская. Боялись венчаться, крестить ребенка, отпевать родителей — все боялись, что на них настучат и начнутся служебные неприятности. Внутри самой Церк- ви — я это знаю не понаслышке — тоже все было проедено слежкой, стукаче- ством. Настоятели боялись старост, которые, как правило, были осведомителя- ми. В общем, жуть. Каждый интеллигентный мужчина, если он был не пусто- порожний глупец, жил под страхом: как бы не сболтнуть лишнего. Академик Шифаревич, например, рассказывал мне, что такой страх сопровождал его по жизни много десятилетий. Я был человеком другого поколения, считал постыдным бояться, но вот в результате и остался тогда без Родины. Если б советская власть продолжала существовать, я и теперь бы мыкался на чужбине без родного языка, родных и друзей. Страшный был дефицит книг, невозможно было приобрести Библию, стихи русских поэтов начала ХХ в., невозможно было публично вспоминать людо- едские жертвы советской власти. И дефицит, дефицит всего. От еды до шму- тья. Всюду очереди, очереди и очереди. Даже в Москве, а в провинции были и вообще совсем пустые прилавки… Неслучайно Александр Солженицын свой короткий нравственный манифест озаглавил «Жить не по лжи». Ложь была повсеместна: в преподавании, где навязывали нам марксистских классиков, в советской идеологии, в общении. Конечно, под таким прессом иногда — нечасто! — крепли характеры, но чаще, наоборот, мужчины их теряли и жили с изматывающей мышкой страха в груди. Я лично не мог ни печатать свои стихи, ни высказывать публично свое ми- рочувствование. С тех пор многое изменилось. Запад — да: деградирует на глазах и по- литически, и социально. Но у нас в России после десятилетий криминальной революции медленно, но верно многое идет на поправку. Я часто бываю в нашей провинции — с временами советской власти все-таки ее не сравнить. Открыва- ются новые приходы, встречаются семейные пары с двумя и даже тремя детьми, в магазинах изобилие. Так что, если можно так выразиться, общее сальдо, по- жалуй что, положительное. — У Владимира Алейникова вышло несколько книг о СМОГе, о том времени и людях. А вы не думали написать что-то подобное? — Книги Володи — апокриф, где многое сочинено талантливым автором… Да и любые мемуары, вспомним хотя бы «Петербургские ночи» Георгия Ива- нова, суть беллетристика, где реальность перемешана с вымыслом…Но вот уже лет тридцать я веду дневник — дневники правдивее. Кстати, три фрагмента были опубликованы в «Новом мире», имели теплые отзывы. Интересующиеся и теперь, очевидно, могут их найти в Интернете на сайте «Нового мира»… Особенно раздражаюсь, когда в мемуарах и воспоминаниях на целые стра- ницы идет прямая речь, то есть мемуарист якобы дословно помнит старые раз-