Сибирские огни, 2019, № 6

135 НАДЕЖДА КРАВЧЕНКО ВОРОН ВОРОНУ... а в юрте — полная хозяйка. Доволен невесткой Адай: все приличия ею соблюдены и сыночек день и ночь крутится по хозяйству, как будто ему постель шиповником устлали. В месяц желтого листа Айго, вторая жена Кураги, родила. Девчонка вышла некрасивая, хлибая. Роженица залилась слезами и в сердцах на- звала ее Пада — лягушка. Злобно оттолкнула протянутый ей пискливый сверток. Абахай доложила Кураге, что молодая мать не дает метить лоб ребеночка молозивом и не желает прикладывать младенчика к грудям. Когда же Курага, хоть и был в гневе за такой приплод, пригрозил своей усладе плетеным кнутом, та не смирилась и только злорадная улыбочка змейкой скользнула по губам. Князец с отчаяния стал часто гостевать в тех байских юртах, где мо- лодухи славились особой плодовитостью на мальчиков. Приглядывал себе третью жену. А в остальном жизнь в Хонгорае текла как прежде, неиз- менно и спокойно, как река Убса, что несет изумрудные глуби, никогда не изменяя своему руслу. Эпилог Долго ли, коротко, но однажды мимо войлочных юрт и берестяных чумов удивленных инородцев, по краю глухого лога да по охотничьей та- ежной тропе, под охраной сорока солдат, гремя кандалами, пробрела в Ирбинское ущелье первая партия каторжников. Туда, где никогда не се- лились кыргызы, потому как место это считали нечистым, гиблым. Здесь, у подножия Железной горы, тяжелая болотная вонь задурманивала го- ловы охотникам, что забредали сюда в погоне за непуганой дичью и по- том пропадали в топи. А в укромных скальных пещерках злобные духи крали беззащитные сонные души ночевщиков. Птицы сюда не летели, змеи скользили прочь в потаенные таежные впадинки, даже клюква и та не росла на ржавых кочках. Сюда и гнали солдаты первых двести каторжан. Убивцы-варнаки, беглые монахи-расстриги, лихоимцы и должники, бывшие рекруты, наме- ренно калечившие руки, крепостные, попавшие в немилость к помещику,— все они по царскому указу отправлялись в Сибирь на вечную каторгу. Полуденное знойное солнце беспощадно палило понурые макушки, едучий пот заливал слезящиеся глаза, кровососущий гнус роился тучами, забивая рот и нос, разъедая до неузнаваемости измученные лица. Шли где толпой, где вразброд, раскачиваясь из стороны в сторону, и хрипло, протяжно выли-стонали, выворачивая наизнанку души таких же недав- них крепостных — подневольных солдатиков: Нагрелися цепи от знойных лучей И в тело впилися змеями. И каплет на землю горячая кровь Из ран, растравленных цепями...