Сибирские огни, 2019, № 6

130 НАДЕЖДА КРАВЧЕНКО ВОРОН ВОРОНУ... бег снова засомневался: «Не опозориться бы! Как перекати-поле, поне- сется по улусам весть, что глупый бег пригласил никудышного певца! Что могут сыграть эти негнущиеся пальцы-царапки? Что может спеть этот сиплый голос?» Однако он пересилил себя и вежливо напутствовал сказителя: — Да будет сказание ваше наполнено битвами и богатырскими под- вигами! И — о чудо! — благосклонность духов преобразила старца. Пальцы его приобрели гибкость змеи и легко заскользили по волосяным струнам. Голос вдруг окреп, и мощный горловой хай заполнил пространство юрты. Со всех сторон раздались восхищенные возгласы. Курага облегченно вздохнул: «Правду говорят: к серебру ржавчина не пристает. Это настоящий мастер “конного скакания”!» Но то, что про- изошло дальше, заставило бега похолодеть. Незрячие глаза певца раскаленными кинжалами вонзились в оплыв- шее лицо богатея, а голос сказителя грозовым раскатом покатился над головами слушателей: Яйцо, снесенное ночью, Пусть станет птицей, порхающей в небе! Глава народа Ханза-бег Пусть станет демоном, ходящим ночью! С гордостью повествовал певец о том, как, подобно вольному степ- ному ветру, носился Ханза-бег с воинами по родной земле Хонгорая и разорял русские селения. Не покорился мятежный князь самодержавной власти русского Белого хана. И звучало это сказание в устах певца как упрек ему, бегу Кураге. И сжалось сердце Кураги до ячменного зернышка и укатилось на самое донышко пяток. Горько в мыслях ругал он себя: «О глупец! Что ж я заранее-то не узнал, чт о будет петь этот бродяга? Чтоб правитель подземного царства Эрликхан утащил этого хайджи в нижний мир и про- колол ему язык раскаленными иголками!.. Кто ж не знает запрещенное сказание о бунтовщике Ханзе-беге? И впрямь, мудрость в голове, а не в бороде. Мало было мне, что сам енисейский воевода жаловал за усер- дие? Так нет, захотелось славы! А вдруг прознает воевода, что я от себя вносил сбор деньгами, а потом драл со своих подъясачных в двойном раз- мере? Хорошо, если посмотрит на это сквозь пальцы. А ежели осерчает? А-а, скажет, щучья голова, мало того что ты ожадобел без меры, так еще крамолу в своем улусе разводишь!.. Нет, не для того я одним из первых бегов срезал косичку киджеге в знак принятия русского подданства, что- бы из-за слепого смутьяна враз все блага утратить!» Однако растерялся бег, ведь старый обычай запрещает прерывать хайджи. Почувствовал себя князец бессильным сурком, попавшим в си- лок: «Не видать мне теперь жалованной именной сабли для усмирения непокорных и серебряной нагайки для наказания непослушных!»