Сибирские огни, 2019, № 6

125 НАДЕЖДА КРАВЧЕНКО ВОРОН ВОРОНУ... Путь нечестного сокрыт Только собрался Курага возлечь на мягкую и такую желанную сей- час постель, как услышал у юрты топот копыт. Вспомнил, что кликнуть некого. Сам вышел навстречу новому нежданному гостю и оторопел: «Вот уж кого не ждал у своего порога, так это бодливого козла Адая! Уж лучше сразу на змею наступить, чем лишний раз встретиться с этим злыднем!» Но тот, спрыгнув с коня, вдруг покорливо опустился в пыль у ног бега. И точно душистое масло пролилось на душу Кураге: «Сегодня по- истине удивительный день! Видать, особое благоволение верхних духов с небес свалилось на меня за почтительный прием дряхлого, грязного хайд- жи!» И он гордо огляделся по сторонам: все ли улусцы видели, как спе- сивец Адай обметает черными бархатными обшлагами халата княжеские сапоги? И только после этого скрепя сердце пригласил бая в юрту испить чаю. Сам кликнул слугу, чтоб тот принес пресных лепешек и сладких муч- ных шариков поорсах. Трясущейся рукой принимал бай пиалу китайского голубого фарфо- ра, прятал глаза. Сопел и молча дул на горячий чай Курага. Видел: со- всем спал с лица Адай. Скулы, точно скальный плитняк, обтянуты темной кожей. Под узкими, как лезвие кинжала, недобрыми глазами — черные сморщенные мешки горя. Бороденка совсем поседела. «Да, — посожалел вдруг князец, — пролетело времечко. Как стриж небо крылом черканул. А ведь каким Адай батыром был! Статный, с ши- рокими, как степь, лопатками, крутые плечи — холмы Хонгорая, черные волосы расчесаны на пробор, заплетены толстой косой в девять прядей. Глаза как спелая черемуха. Взор зоркий, ястребиный. Вспыльчивый, как необъезженный жеребец». Взгрустнул Курага, вспомнив, что с баем они когда-то в молодости закадычными дружками были, не разлей вода. А вот поссорились из-за чепухи. Вздумалось им в шутку мериться богатством: убранством юрт и количеством скота. Кичливому Адаю недостало двух десятков коней, чтобы восторжествовать над дружком. Пали в тот год во время весенней оттепели его наиболее ослабевшие лошади. Снега в тех местах, возле улуса бая, покрылись особенно крепкой ледяной коркой, и кони не смогли тебе- невать. Большой урон нанесла торопливая весна. Над черной бедой посмеялся тогда Курага: —С князем не соревнуйся, с бегом не спорь! Лбы подставляют толь- ко дурачки, привыкшие получать щелчки. Сказанное слово разит, как стрела. Уязвленный Адай прошипел ему в лицо: — У паршивой шубы вши злобные, у плохого человека язык злоб- ный. На твое «дружеское» слово откликнусь эхом. Смех над чужой бе- дой — великий грех земной. Знать тебя больше не хочу!