Сибирские огни, 2019, № 6

121 НАДЕЖДА КРАВЧЕНКО ВОРОН ВОРОНУ... к этому времени над хоораями покровительственно распростер мощные крылья двуглавый орел самодержавной России. В Хонгорае воцарился благословенный мир. Покойно текла полно- водная Убса. В прозрачной воде теснилась-играла икряная рыба. По берегам, богатым сочными травами, бродили тучные стада коров, отары овец и табуны лошадей. В таежных предгорьях вдосыть кишела дичь. Хватало места и людям в щедрой долине, хотя улус от улуса стоял всего на расстоянии крика. И все бы так, да не так. Ушла напасть от внешней хворобы, да не минула собственной утробы... В одном улусе жил да властвовал наследственный князец Курага. Правителем он был жестоким, но не особо мудрым к своим зрелым годам. К тому же любил сладко и жирно поесть, вволю попить хмельной араки, мягко поспать. И желательно не одному. Однажды князец, как всегда пополудни, сидел в юрте на мужской половине за низким расписным столиком, подогнув ноги в широких пли- совых штанах, и шумно отхлебывал наваристый мясной бульон из фарфо- ровой чашки. Вскоре он ослабил шерстяной поясок розовой парчовой ру- бахи, и старшая жена угодливо поставила перед ним деревянное корытце с кусками запашистого отварного бараньего мяса. Сердце, печень, сычуг положила отдельно в большую глиняную тарелку. Но князь даже не бросил на жену милостивого взгляда. Только рыг- нул в знак удовольствия. Не радовала его больше увядшая красавица Абахай, хоть и нарядилась ради него в свое лучшее ситцевое платье и украсила когда-то милые мужнину сердцу ушки затейливыми кольцами медных сережек. Зазывно-печально позвякивали коралловые бусинки о полурублевые монетки, несмело напоминая о том, что вот уже двенадцать лун сменилось, а в юрте Абахай супружеская постель оставалась холодна. Курага обглодал смачно первый шейный позвонок и по обычаю про- бормотал под нос: — Ты, вожак черной головы, самый младший из позвонков, защити в трудную минуту. Упаду — не покалечь. И от моровой прошу сберечь. Затем спохватился, положил в глиняную чашку лакомые кусочки мяса, кровяной колбасы, нежного печенья из жареного ячменя и дру- гих яств. Почтительно подполз на коленях к очагу, низко поклонился и умильно попросил: —О почтенная Мать-огонь! Кормлю тебя и почитаю тебя. Не остав- ляй дом мой и род мой в беде. Дай ему благоденствия в батырах. Благо- слови меня рождением сына, сильного и стремительного, как изюбр, хра- брого, как голодная росомаха, и мудрого, как его предок Кечемей. И высыпал жертву в огонь. Бросил в сторону первой жены недо- вольный взгляд: «Кобыла нежеребая! Тужилась, тужилась, а батыра мне так и не родила». Вернулся к столу и алчно посмотрел на тарелку сметанной каши пот- хы, пахучей, нежной, с обильным коровьим маслом наверху. Потянулся было жирными руками к ней, но Абахай предупредительно протянула