Сибирские огни, 2019, № 6

* * * Черемуха хватилась цвести по всей деревне враз. Наметили устано- вить коня на крышу в пятницу, чтобы в субботу, уже не откладывая, за- няться рыбалкой. Сама статуя аккуратно и очень похоже была вырублена из полутораметрового куска тополя в обхват толщиной, спиленного по до- говору с лесником. Тополь слишком много пушил, и уставшие бороться с пухом хозяева обещали взамен его посадить пять березок. Здоровенный чурбан катили по деревне всем народом и, не сумев за- пихнуть его в столярку, поставили посреди ограды. Потом Сергей с Семе- ном, запретив всем, и даже Ваське Куличенку, вход в ограду, четыре дня тюкали топорами, негромко переговариваясь. На пятницу, в обед, был намечен подъем. Просмотр, само собой, с утра. Посмотреть на статую собралось полдеревни. Виновники торжества с непривычки скромничали, зато Куличенок, одергивая за полы светлый пиджак и словно танцуя, рассказывал всем, что родилась эта идея, конеч- но, не без его участия. Наконец ворота открыли, и народ восхищенно ахнул. На временной подставке стоял конь — вернее, голова коня на выгнутой шее. Словно бы шахматная фигура, но в сто раз больше. Рот в оскале, зубы в ряд, уши поджаты, и в глазах — бег. Красота! Дед Семен скромно объяснял: — Тополь, конечно, немного полопается на солнце, но с земли видно не будет. И по сухому можно олифой пройти или лачком каким, с цветом... Поднимать тяжелое изделие взялись сын деда Сергея Петро с дру- гом, приехавшие из города на машине с подъемной люлькой. Деревян- ную голову положили поперек люльки — и уже через десять минут конь крепко стоял на карнизе, нависающем над фронтоном. Пораженный на- род, до того молча, с напряжением следивший за подъемом, разразился радостными криками и захлопал. Деды растерялись и, как заведенные, повторяли, прижимая руки к груди: — Спасибо, спасибо, спасибо! Когда ажиотаж спал, голос подал Куличенок, прикрывая рукой глаза от солнца: — Я при всех заявляю, что если дело пойдет... А оно пойдет! — Он поднял над головой указательный палец. — Я на очереди третий: само собой, после деда Семена. И мне не лошадь надо, а голову барана! По- скольку баран в древней мифологии — знак ума и твердости характера! Последних слов его никто не услышал из-за рванувшего хохота. И смеющийся дед Сергей, забыв, что еще неделю назад собирался умирать, тоже кричал в голос: — Барана так барана! Сделаем!