Сибирские огни, 2018, № 4

97 ВЛАДИМИР ЗЛОБИН КАК СКРИПИТ ГОРОХ Не помнят. Не ценят. Не делятся новостями. А ведь кто их выкормил?! Кто воспитал?! Почему они не слушают меня? Не слышат? Или им неин- тересно? Постойте, дайте мне минутку, я припомню... Да вот же интерес- ное, важное! Кто по центральному каналу пел. Какую погоду передали. Надежда Григорьевна лук посадила. В трубе что-то стучало... А когда и на это никто не ответит, приходит чувство брошенности и ненужности. Теперь уже до самого конца. В огороде появилась Лидия Михайловна. Опираясь на палку, она медленно шла к уборной. Юра, заподозрив неладное, устремился навстре- чу. На подходе к уборной в нос ударил резкий кислый запах, но струился он не от деревянной будочки, увитой бешеными огурцами. Он шел от дома. Лидия Михайловна охнула, поджала то, что уже нельзя было поджать, и Юра увидел, как по раздутой щиколотке потекла оранжевая струйка. — Ты туда не ходи. У меня ЧП, — раздался усталый голос. Именно усталый, а не испуганный или рассерженный — такая речь бывает у человека, которому давно не подчиняется собственное тело. — И не смотри. Ох... Да чтоб тебя, провались! Не добежала. Юра стал забирать в грядку с капустой, чтобы обойти препятствие, но оно, повернув бледное потное лицо, вяло попросило: — Не ходи. Там ЧП. Я потом сама уберу. Было очевидно, что сама убрать за собой Лидия Михайловна не в состоянии. — Да ладно, не переживай! С кем не бывает. Тем более в твоем воз- расте. Сейчас я все уберу и баню затоплю. — Не надо, я сама... — запротестовала старушка, но тут в ней снова что-то забурлило и лопнуло. Она прогнулась вперед, чтобы жижа не потекла по ноге, да так и за- стыла, будто фигура на носу корабля. Юра вооружился лопатой и осмотрел фронт работ. Крыльцо было чистым, но вот дорожку окропило ярким, кислотным следом. Пища не хотела давать жизнь старому организму, и тот выплюнул ее нетронутой, с ягодками и яичными лоскутками. Пахло. Радовались мухи. Юра сре- зал пласт земли. Работалось без отвращения и обиды. Он не злился и не злорадствовал, кроме того, ликовать, осваивая древнюю профессию золотаря, было бы странно. На минутку закралась мысль: вот учат его, учат, а он терпит и даже, проявляя благородство, прикапывает командир- ское дерьмо. Юра подумал так не из гордыни. Просто нужно же было о чем-то думать. Вскоре на всей дорожке к туалету выросли маленькие холмики. Он для верности потоптался на них — ничего не вытекло, не хлюпнуло. За- тем прогрел баню и принес туда полотенца, которые было не жалко. — Как выйдешь, иди в баню. Я затопил. — Да не надо так стараться, я... — раздалось из туалета. Через два часа Лидия Михайловна сидела за столом посвежевшая, умытая, раскрасневшаяся от стыда и стирки. Старушка долго гремела в бане тазами и под конец, казалось, плескала водой не столько для чисто- ты, сколько для внука: пусть не думает, что его бабушка грязнуля. Так могут скоблить себя только давно не мывшиеся интеллигенты.